Смертельная лазурь

Я видел перед собой разъяренное лицо Баса, ощущал его зловонное дыхание. Припечатав лапищу к моему лицу, Бас надавил толстенными пальцами на глаза. Не помня себя от отчаяния, я вцепился зубами в грязную ладонь. Бас, коротко вскрикнув, отдернул руку — я до крови прокусил ему указательный палец.

Когда я попытался завладеть его кинжалом, бородач, угадав мои намерения, резко отпрянул и высвободился из моего захвата. Я думал, что он сейчас ткнет меня кинжалом в бок, но охранник отчего-то медлил, застыв в неподвижности в углу каморки и странно хрипя.

Помогая себе связанными ногами, я кое-как подполз к нему, в любую секунду готовый к тому, что перед глазами блеснет смертельное лезвие. Но, похоже, Басу уже не суждено было размахивать кинжалом. Оружие почти по рукоятку торчало у него в груди, на грязноватой рубахе расплывалось темное пятно. Видимо, борясь со мной, он по недосмотру напоролся на свой же кинжал. Вряд ли в моем положении уместно было проливать слезы жалости: громила Бас, прикажи ему ван дер Мейлен, изрубил бы меня на куски.

Ослабевшими пальцами я попытался распутать узлы веревок на ногах, но так и не смог. Подумав, я выдернул кинжал из груди убитого, отер кровь о его штаны и с помощью этого оружия наконец перерезал веревки. Ноги замлели так, что, поднявшись, я тут же снова сел на пол и смог встать, лишь цепляясь за стену.

Ощупав голову, я обнаружил здоровенную шишку, саднившую так, что я и дотронуться до нее не мог. Впрочем, времени для игры в эскулапа не оставалось. Поспешно сунув кинжал в сапог, я поднял с пола фонарь. Потревоженная крыса испуганно шарахнулась прочь. Надо было выбираться из застенка.

Стараясь ступать бесшумно, я миновал ведущий к лестнице коридор. Как я и предполагал, заперли меня в подвале дома. Поднимаясь по лестнице, я внезапно понял, что вокруг тишина — ни пения, ни музыки, ни даже голосов. Вероятно, уже была глубокая ночь и заведение закрылось. А может, уже наступило утро?

Наверху я оказался в уже знакомом мне коридоре и стал пробираться к задней двери, через которую в прошлый раз проник в заведение. К великому моему облегчению, в здании не было ни души.

Дверь оказалась на запоре, но поскольку мне уже приходилось иметь дело с этим замком, я легко справился с ним при помощи кинжала. Выбравшись в проулок, я убедился, что еще не рассвело. Дождь перестал, но было ветрено.

Я осторожно прикрыл за собой дверь, проскользнул туда, где проулок выходил на Антонисбреестраат, и повернул за угол. У входа в заведение охранника тоже не было, да и улица была безлюдна.

Предстояло обдумать, как действовать дальше. К кому обратиться? Первой мыслью было оповестить власти, но, поразмыслив, я решил пока не делать этого. Кто я? Полунищий художник, человек без связей. А кто Мертен ван дер Мейлен? Уважаемый гражданин Амстердама, человек влиятельный, со средствами. К тому же вполне может обернуться так, что мне припишут убийство охранника Баса. Как я мог доказать, что он не по моей милости угодил в покойники?

Я решил не идти пока на Розенграхт, хотя мечтал о теплой ванне и мягкой постели. Не мог я отлеживаться дома после того, что услышал от ван дер Мейлена о Луизе, ее отце и картине в лазурных тонах. Превозмогая усталость и боль, я поспешил на Принсенграхт, к дому купца Мельхиора ван Рибека.

Глава 14 Пожар

Чтобы попасть с Антонисбреестраат на Принсенграхт, мне пришлось пересечь почти весь город, а в моем состоянии это было очень нелегко. Время от времени я останавливался и, держась за стену дома, переводил дух.

На подходе к Дамраку я вынужден был отбиваться от какой-то старухи, расписывавшей мне прелести «девочек» в близлежащем борделе. На узком мостике через канал я едва избежал крупной ссоры с неким загулявшим типом, упившимся почти до невменяемого состояния. Я продолжал идти к цели, отчаянно надеясь, что смогу избавить Луизу от грозящей ей беды. Но еще на подходе к Херренграхт я понял, что опоздал.

Небо над Принсенграхт полыхало багровым заревом. И тут до меня донеслись сигналы трубачей, стоявших на башнях городских стен, хлопки колотушек ночных дозорных и крики: «Пожар! Пожар!»

Отчаянно внушая себе, что горит дом не ван Рибека, а соседний, я прибавил шагу, а потом и побежал. На мосту через Кейзерграхт я увидел группу людей, тащивших пожарный насос, и спросил, куда они направляются.

— На Принсенграхт! Там горит дом какого-то купца, — ответил мне один из них, тяжело кряхтя и подтягивая вперед неподатливое приспособление.

— А чей дом?

— Господина ван Рибека.

— Ладно, нечего болтать! — прикрикнул на них другой мужчина постарше. — Некогда нам!

Он неодобрительно взглянул на меня.

— А вы могли бы и помочь! — рявкнул он.

Мне было не до них. Обойдя их, я бросился на Принсенграхт. Голова болела, в боку покалывало, но я не обращал на это внимания.