Смертельная любовь

Шел третий месяц с тех пор, как Михаил Матевосян обратился к доктору по внутренним болезням по поводу головной боли, связанной с высоким кровяным давлением, а потом посетил доктора-нефролога, который направил его к хирургу-урологу. Головные боли несколько приглушились, но не исчезли совсем, потому что присоединилась постоянная тревога: Михаил никак не мог решить, на какую операцию он должен согласится: иссечь ли часть почки и оставить (как объяснил ему врач-уролог) некоторое количество на вид непораженной ткани, в которую, возможно, вкраплены злокачественные клетки или удалить целиком больную почку и остаться здоровым человеком с одной, непораженной почкой. Матевосяну не с кем было посоветоваться. Врач-уролог склонял его к удалению почки. С женой Михаил не хотел обсуждать при нынешней семейной ситуации такие интимные вещи как разговоры с урологом. А с Таей он продолжал бодриться, и говорил о чем угодно, кроме болезней. Да и встречи-то были такими редкими, что он не хотел их омрачать. Он не сказал Тае, что ложится на операцию, объяснив свое будущее отсутствие поездкой в отпуск к армянским друзьям в Лос-Анжелес.

Наступил день операции. С доктором-урологом Михаил Матевосян договорился, что часть левой (пораженной) почки будет, по-возможности, сохранена, а удалят только кисту. Операция прошла благополучно. Удаленная киста левой почки была послана на паталогоанатомическое исследование. К счастью, киста оказалась доброкачественной. Меньше, чем через месяц Михаил вернулся в свою сапожную мастерскую. Отношения между Михаилом и его женой с одной стороны и между Михаилом и Таей замерли на каком-то ровном привычном уровне. Сказавшись больным, то есть бывшим больным, которому надо часто вставать по ночам, чтобы идти помочиться, Михаил перебрался в другую комнату, где раньше спал сын Ашот, уехавший учиться. Но ведь и с прекрасной блондинкой Таей дело не продвигалось дальше крайне редких встреч в дорогих загородных гостиницах, где они наскоро обедали, запирались в номере и в спешке занимались любовью. Хотя, подобная торопливость в самом сокровенном обмене энергией счастья никогда и никого не приводила к ощущению радостной завершенности. По-правде сказать, тайные встречи с «Папочкой» никакого счастья Тае тоже не приносили. Разве что радовали дорогие подарки, которые он дарил ей всякий раз, когда они встречались. Для Михаила даже редкие встречи служили неиссякаемым источником счастья. Он жил ради них. Ради них старался заработать побольше, чтобы одарить свою «Красоту». Особенно возбуждало его появление Таи из ванной комнаты. Она выходила, обернутая в полотенце, которое сползало на ковер перед кроватью через два-три шага. Этот стриптиз был только для него.

Прошло полгода после операции. Врач-уролог вызвал Матевосяна на плановый осмотр. Полагалось сделать контрольное радиологическое исследование почек. На этот раз к полной неожиданности уролога какая-то новая «масса» (киста? опухоль?) обнаружилась в правой, прежде здоровой почке. «Масса» захватывала две трети правой почки. «Так бывает, — объяснил уролог, — операция на одной почке может стимулировать рост доброкачественной кисты или даже рака на другой почке. Придется оперировать правую почку». «Что — удалять всю правую почку?» — спросил Михаил. «Я надеюсь, что и эта киста окажется доброкачественной. Тогда часть почки удасться сохранить, — ответил уролог. — Прежде, чем определить объем операции, мы пошлем кусочек удаленной кисты прямо из операционной комнаты в лабораторию. Повторяю: если не обнаружится рак, мы оставим здоровую часть почки». «Как же я буду жить с остатками левой и правой почек?» — ужаснулся Михаил. «О, почечная ткань удивительно приспособляема! Чаще всего больные благополучно и долго живут после таких операций». «А если нет? Если мне будет нехватать остатка почек?» «Тогда вас поставят на диализ, — завершил уролог затянувшуюся дискуссию с Матевосяном. — Согласны на операцию?» Михаил согласился, хотя не знал, что значит слово диализ.

И снова Михаил Матевосян закрыл временно свою мастерскую, вывесив объявление, что уезжает на месяц в отпуск. Ну, и для Таи придумал какое-то пристойное объяснение.