Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки. Книги 7-8

Хаос выбрался из пролома в стене. Он разозлился, тьма под его капюшоном была гуще обычного. Возможно, чем сильнее он сердится, тем бездоннее становится мрак.

Экипаж осел на правый бок, лишившись одного из задних колес. Дверца распахнулась, и я увидел Звездочку, восседавшую внутри, точно птица в клетке, и вполне довольную собой.

Пора сматываться.

Хаос двинулся наперерез. Что-то со свистом вылетело из ночной тьмы. Демонического кучера вновь отшвырнуло к стене. Да, каменщикам будет работы на много месяцев вперед.

Хаос сполз по стене и замер в неподвижности. Так-так, даже у богов есть свой предел.

Я услышал шорох. С неба спустились две совы, которые тут же превратились в очаровательных девушек.

— Сработало! — прощебетала то ли Димна, то ли Лила и направилась ко мне с таким видом, будто на уме у нее было сами знаете что. Вторая забралась в экипаж и запечатлела на губках Звездочки отнюдь не сестринский поцелуй. Звездочка прижалась к ней всем телом.

В ночи заискрился золотистый свет, замелькали тени. Появился фавн Торбит.

— Перестаньте! — прикрикнул он на не в меру разошедшихся девиц. — Трог, бери его и уматывай отсюда. — Потом повернулся к Звездочке. У меня сложилось впечатление, что они очень скоро забудут о деле. Все правильно: любовь, а не война.

Из мрака проступили расплывчатые очертания мужской фигуры. Парень с дубинкой, которой, похоже, и сломал колесо экипажа, подхватил меня, словно маленькая девочка — куклу. Я сразу догадался, что сопротивляться бесполезно. Мне в ноздри ударил запах пота.

Что называется, из огня да в полымя. Ни минуты покоя. А тут еще этот снег лезет за шиворот.

46

Беситься толку не было. Дураку ясно, что с богами мне не справиться. Мое единственное оружие — то, что у меня между ушами, а смертоносным его никак не назовешь.

Терпеть не могу нытиков и тому подобных личностей, однако… Тяжело шевелить мозгами, когда тебя волокут неведомо куда, в лицо бьет град, а за шиворот сыплются снежинки.

Очевидно, причуды погоды каким-то образом связаны с выкрутасами богов. Может, они просто-напросто лишили людей тепла на веки веков.

Если бы научиться, как это делается, я бы изрядно разбогател. Но разве может смертный договориться с богом?

Трог остановился и начал разворачиваться. В следующий миг я понял почему. В воздухе кружил старина Иоркен. Мне стало жаль беднягу. На его месте я бы потребовал прибавки. Бам! Дубинка проделала дыру в мостовой. Иоркен успел увернуться в самый последний момент.

Мне в голову пришла мысль. Надо ее осуществить, пока она не улетучилась. Все равно годороты знают, где я нахожусь.

Я развязал веревку Магодор. Мне пришлось изловчиться: ведь Трог по-прежнему держал меня в руке. Я вытянул веревку в длину, завязал булинь, приготовил петлю и аккуратно подвел ее к своим ногам. Между тем Трог продолжал размахивать дубинкой, веселя зевак, прилипших носами к окнам. Надеюсь, Гаррета никто из них не узнал.

Трог снова промахнулся и разнес в щепки желоб для воды заодно с чьим-то крыльцом. Иоркен не пострадал. Он явно тянул время, дожидаясь подмоги.

Я залез в невидимый мешок, изогнулся, затянул петлю на запястье Трога, а потом сделал так, как показывала Магодор.

Веревка уменьшилась до привычной длины. Трог застыл как вкопанный, издал громогласный вопль, в котором слились воедино боль и изумление. Я плюхнулся в грязь, под которой оказались самые твердые из танферских булыжников.

Отрубленная рука Трога, очутившаяся в мешке вместе со мной, принялась елозить по мостовой. Вот что значит рука бессмертного! Я укрылся у стены дома. Кажется, меня никто не заметил. Впрочем, действующим лицам спектакля было не до Гаррета. Трог разбушевался окончательно. Иоркен едва успевал укорачиваться. Удивительно, как у него не закружилась голова.

Я принялся выбираться из мешка. Совсем не обязательно сообщать годоротам, куда я отсюда направлюсь.

Иоркен заметил отрубленную руку Трога, увидел меня и на мгновение утратил осторожность.

Шмяк! У выражения «расплющить в лепешку» появился новый смысл. Трог занес дубинку для нового удара.

Я бросился бежать.

Оглянувшись напоследок, я увидел Дайгеда с Родриго. Затем раздался чудовищный грохот.

Что-то пролетело мимо. Я пригнулся — на случай, если это сова.

— Аргх! — Летун врезался в кирпичную стену. — Проклятая тварь ничего не видит в темноте! Гаррет!

— Черт возьми, где ты был? — Было так темно, что птицу я смог отыскать только на ощупь.

— Я потерял тебя, когда ты решил перекусить. Было много дел. Я вернулся, исполненный дурных предчувствий, и они меня не обманули. Мне удалось тебя найти лишь благодаря тому, что я следил за аверами.

Я отпустил нелестное замечание, взгромоздил птицу себе на плечо и двинулся дальше.

— Как тебе представление?

— Они словно капризные дети, крушат все подряд. Иди в парк. И пошевеливайся!

— Не могу. — Мои ноги скользили, я едва сохранял равновесие. Вода под слоем снега замерзла, и мостовая покрылась коркой льда.

Снег повалил пуще прежнего.

На снегу остаются следы, но метель способна их замести в мгновение ока. А все шло к тому, что вот-вот разыграется настоящий буран.