Смертельная скачка

- Так же уверен, как в том, что я стою перед вами.

- Почему? - вяло спросил я. - Почему вы так уверены?

- Ну, понимаете. - Глаза у него сверкнули. - Это самое, оно...

- Падди, давайте начистоту.

- Ух...

- Вы взяли седло?

- Нет, - твердо возразил он. - Я не брал. - Сама мысль вроде бы обидела его.

- Что произошло?

- Ладно, вот послушайте, ведь Боб был мне настоящим другом. Боб был... Понимаете, я уверен в глубине души, что Боб сам бы хотел, чтобы я это сделал... - Падди замолчал.

- Сделал что?

- Понимаете, это не кража и ничего такое.

- Падди, что вы сделали?

- Ну, понимаете, мой шлем и его шлем висели рядом с его седлом. Ну, мой шлем поцарапанный, с трещиной, а его новенький и целехонький. Вот так это было. И я поменял их местами. Его забрал, а свой повесил.

- И сделали это в день Больших национальных скачек?

- Точно. А в следующий раз, в четверг, когда уже Боба нашли, седло исчезло. И мой шлем вместе с ним.

- Так что шлем Боба здесь?

- Ага. У меня в чемодане под койкой.

- Вы не одолжите мне его на несколько дней?

- Одолжу? - Падди явно удивился. - Я думал, вы хотите забрать его, потому что шлем по праву принадлежит его миссис.

- По-моему, она будет рада, если шлем останется у вас.

- Да, это хороший шлем. Правда хороший. Он ушел и вскоре вернулся и передал мне шлем. Обыкновенный, соответствующий правилам жокейский шлем с завязками под подбородком. Я поблагодарил Падди и пообещал вскоре вернуть его, попрощался с Гуннаром Холтом и отправился в опасное путешествие к центру Осло.

Подскакивая на крутых поворотах, когда Эрик срезал углы, я прощупал подкладку и даже заглянул под нее. Ни фотографий, ни бумаг. Ничего. Я отложил шлем в сторону.

- Нехорошо? - сочувственно проговорил Эрик, чуть отодвинув морду бдина, чтобы посмотреть на меня.

- Надо перевернуть все камни.

- И какой следующий камень?

- Ларе Бальтзерсен.

По пути к его банку мы проезжали мимо главного входа в "Гранд-отель". Я вышел и оставил шлем Боба Шермана у портье в холле, который уже хранил мой снова упакованный утром чемодан. Я дал портье три десятикроновых банкноты, и он, уставясь на щедрые чаевые, пообещал не спускать глаз с моих вещей. Ларе уже почти и не ждал меня.

- Я думал, что у вас поменялись планы, - заметил он, вводя меня в свой кабинет.

- Пришлось сделать круг, - извиняющимся тоном объяснил я.

- Ну раз уж вы здесь... - Он достал из незаметного бара бутылку красного вина и два маленьких бокала и налил нам обоим.

Его кабинет так же, как у Сэндвика и Торпа, был выдержан в современном скандинавском стиле. Конечно, подумал я, коммерция должна идти в ногу со временем, но никакой информации о личности хозяина эта стандартная обстановка не давала.

Вместо карт и диаграмм на стенах висели фотографии домов, фабрик, портов, учреждений. Когда я спросил, Ларе объяснил, что его банк главным образом занимается финансированием промышленных проектов.

- Это коммерческий банк, - сказал он. - Мы руководим планированием строительства почти так же, как в Англии строительная ассоциация. Но, конечно, мы даем не такие большие ссуды, и кредиты у нас дешевле.

- Инвесторы не жалуются?

- Они получают со своих вкладов столько же, сколько и английские инвесторы. Дело в том, что норвежское общество не платит больших налогов.

Затем Бальтзерсен рассказал, что в Норвегии много мелких частных банков, которые тоже занимаются финансированием строительства, но его крупнейший.

- Вокруг Осло мучительно не хватает земли для строительства. Молодым парам очень трудно найти и купить дом, - говорил Ларе. - В глубине страны много пустых заброшенных ферм. Старые владельцы умерли или уже не могут работать в поле, а молодых не привлекает такая тяжелая жизнь, и они переезжают в город.

- Как и везде, - сказал я.

- Мне больше нравятся деревянные дома, - заметил Ларе. - Они дышат.

- А как насчет пожара?

- Угроза пожара всегда остается, - согласился он. - Бывало, что сгорали целые города. Но сейчас у нас пожарная служба такая быстрая и опытная, что, если человек захочет поджечь дом, чтобы получить страховку, ему придется облить его бензином с крыши до фундамента. Иначе пожарники потушат огонь, едва появится первая струйка дыма.

Мы допили вино. Ларе закурил, и я спросил о годах работы в Лондоне, о мотогонках, но тема не заинтересовала его.

- С прошлым покончено, - вздохнул он. - Банк и скачки - это все, чем я теперь занят.

Потом он спросил, знаю ли я уже, кто убил Боба Шермана? И такая вера в мою способность все знать прозвучала в его словах, что мне стало не по себе.

- Нет еще, - разочаровал я его. - Какой лимит в моих расходах?

Из его ответа я понял, что, если мне удастся найти убийцу, лимита нет, но если я потерплю поражение, то лимит уже исчерпан.

- У вас уже есть подозреваемые?

- Подозрений недостаточно.

- Понимаю, вам нужны доказательства.

- М-м-м... Мне придется действовать как браконьеру.

- Что вы имеете в виду?

- Поставить капкан, но успеть выдернуть свои ноги из капкана других браконьеров.

Я встал и начал прощаться. Он тоже встал и сказал, что я напрасно потратил время, потому что он не сообщил мне ничего полезного.