Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

Нет свидетельств, чтобы эти атаки были вызваны осуждением Розенбергом увлечения индуизмом и китайской философией. Не слишком были слышны голоса, осуждавшие русофобию Розенберга. Очевидно, что Розенберга не слишком волновало и осуждение его антисемитизма. Однако Розенберг затронул тему, которая оказалась болезненной для многих немцев, в том числе и нацистов – отношение к христианской церкви. Он вспоминал: «В католических кругах сомнения возникли даже в рядах партии… Особенно тяжело дело обстояло с некоторыми из католических клерикалов, которые считали приемлемыми лишь ограниченное число социальных требований партии. В особенности это касалось старого доброго аббата Шахлейтнера. Он привлек внимание некоторых партийных функционеров к тому факту, что, по его мнению, я был угрозой всему националистическому движению. В связи с этим я написал письмо Гитлеру, прося его абсолютно со мной не считаться, и если это будет необходимо, полностью освободить меня от исполнения партийных обязанностей. Если мне не изменяет память, он ответил на том же листе бумаги, что не станет даже думать об этом».

Грызня у кормила власти

Видимо, еще до отправки своего письма Розенберг был уверен в прочности своего положения. За несколько месяцев до своего письма Гитлеру, в сентябре 1930 г. он стал одним из 107 депутатов рейхстага от Национал-социалистической партии. В депутатской фракции Розенберг руководил ее внешнеполитической деятельностью. Розенберг знал, что, исходя из политиканских соображений, Гитлер занимал более осторожную позицию в церковных вопросах в своих публичных заявлениях и действиях, но на деле разделяет взгляды Розенберга.

И все же после прихода нацистов к власти Розенберг, игравший значительную роль в партии с первых дней ее существования и являвшийся, наряду с Гитлером, ее виднейшим идеологом, не вошел в состав правительства Германии. Его антихристианские высказывания делали его неудобной фигурой как на международной арене, так и внутри страны. В то же время после нацистского переворота положение Розенберга внутри партии укрепилось. В апреле 1933 г. он был назначен рейхсляйтером и заведующим управлением внешней политики партии (АПА). Новое управление создавалось с помощью финансовых поступлений от Круппа фон Болена и других видных промышленников Германии.

Вскоре последовало заявление А. Розенберга, в котором он подчеркивал готовность нацистов к соглашению с западными странами и объявлял о наличии «восточной проблемы», которую следует безотлагательно решать. Розенберг говорил: «Наше внимание обращено теперь на восток Европы. Там находятся будущие рынки Германии».

В статье «Бредовый план Розенберга» газета «Правда» от 14 мая 1933 года изложила заявление нацистского руководителя внешней политики: «Новый план Розенберга сводится к следующему: 1) Германия поглощает Австрию; 2) объединенная Германия и Австрия либо целиком поглощают Чехословакию, либо отторгают от нее Моравию, Словакию и Прикарпатскую Украину; 3)… «исправляются» польские западные границы, причем к Германии отходит не только Польский коридор, но и Познанское воеводство… 4) «попутно» Германия поглощает прибалтийские страны – Литву, Латвию и Эстонию; 5) реорганизованная таким образом Германия… начинает борьбу за отторжение Украины от Советского Союза». На основе анализа заявления Розенберга «Правда» в целом правильно предсказала основные этапы экспансии Германии в последовавшие восемь лет.

Определяя основные этапы внешней политики Германии, Розенберг чувствовал себя, по словам историка де Йонга, «вторым Бисмарком, государственным деятелем, обладавшим уникальными знаниями и даром предвидения, исключительными способностями к организации ловких интриг».

Однако претензии Розенберга на роль руководителя внешней политики нацистской Германии были встречены в штыки многими видными деятелями рейха. Как писал де Йонг, «основные руководители национал-социалистической партии и государства смотрели на Розенберга как на бестолкового и суетливого человека, автора книг и докладов, которые все часто хвалили, но никто не читал. Военные считали его мечтателем. Риббентроп его ненавидел за претенциозность (эта ненависть была взаимной), а Гитлер иногда не прочь был послушать его рассуждения в течение получаса или около этого – и только. Во время свиданий с фюрером Розенберг обычно перечислял свои заслуги, критиковал министерство иностранных дел и доказывал, что он, Розенберг, мог бы выполнить задачи последнего гораздо лучше; на этом аудиенция обычно заканчивалась».