Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

Риббентроп вспоминал: «Поздним вечером 28 августа, в 22 час. 30 мин., посол Гендерсон передал меморандум британского правительства Адольфу Гитлеру. Обращало на себя внимание, что в этом документе предложение о заключении германо-английского пакта о взаимопомощи затрагивалось совершенно бегло. С другой стороны, примечательно, что британское правительство было согласно с Гитлером в том, что и оно тоже видело одну из главных опасностей возникшей между Германией и Польшей ситуации в сообщениях об обращении с меньшинствами. (Речь шла о преследованиях немцев, проживавших в Польше. – Прим. авт.) В третьем абзаце меморандума английское правительство указывало на то, что всё зависит от способа решения существующих между Германией и Польшей спорных вопросов, а также от метода, который будет применен… Британское правительство… заявляло, что, по его мнению, в качестве следующего шага между германским и польским правительствами должны быть начаты прямые переговоры, отвечающие вышеназванным принципам. Британское правительство надеется, говорилось в меморандуме, что германское правительство со своей стороны тоже будет готово согласиться на такую процедуру». Ничто в ответе английского правительства не свидетельствовало о готовности дать решительный отпор германскому давлению на Польшу.

В присутствии Риббентропа Гендерсон передал меморандум британского правительства Гитлеру. Риббентроп, по его словам, «напомнил, что Чемберлен в свое время сказал, что его «самое горячее желание» – достигнуть взаимопонимания с Германией». Министр уверял, что его «реплика способствовала ослаблению напряженной атмосферы, и, в конце концов, фюрер сказал, что изучит ноту».

В воспоминаниях Риббентропа говорится: «Во второй половине следующего дня (29 августа) Гендерсона попросили прибыть к 18 час. 45 мин. в Имперскую канцелярию. Британский посол вел себя во время этого обсуждения весьма резко и даже позволил себе ударить кулаком по столу. Такое поведение чуть было не побудило фюрера, как он позже сказал Гессу, немедленно прекратить всякое обсуждение, но мне удалось вовремя вмешаться и, переведя разговор на другую тему, охладить вспыхнувшие страсти, не допустить срыва переговоров. В конце концов, Гитлер передал Гендерсону свой ответ в письменной форме».

Риббентроп так изложил этот меморандум: «Германское имперское правительство… 1) несмотря на скептическую оценку перспектив таких прямых переговоров с польским правительством, желает согласиться на предложение английского правительства; 2) принимает предложенное посредничество британского правительства в вопросе о направлении в Берлин наделенного соответствующими полномочиями представителя польского правительства и рассчитывает на его прибытие в среду 30 августа; 3) во всех своих предложениях никогда не имело намерения затрагивать жизненно важные интересы Польши или ставить под вопрос существование независимого Польского государства; 4) готово немедленно выработать предложения для приемлемого решения и (если удастся, сделать это еще до сообщения о направлении польского представителя) предоставить их в распоряжение британского правительства».

Комментируя этот меморандум, А. Тейлор в своей книге «Истоки Второй мировой войны» писал: «Это было отступлением от позиции, которую Гитлер занимал с 26 марта и затем ревностно подтверждал: он никогда не будет вести прямые переговоры с поляками. Хотя Гендерсон жаловался, что это требование опасным образом приближается к ультиматуму, он был готов его принять; он считал, что «это – единственный шанс предотвратить войну». Однако ценой предотвращения войны были бы переговоры с Гитлером, который наверняка потребовал бы от Польши существенных территориальных и иных уступок.

Риббентроп вспоминал: «Посол Гендерсон передал своему правительству германский ответ еще вечером 29 августа по телеграфу. Донесение его… поступило в Лондон в 0 час. 15 мин. Первой непосредственной реакцией английского правительства была направленная в Берлин телеграмма следующего содержания: ожидать прибытия польского представителя для начала переговоров ранее чем через 24 часа «неразумно». Гендерсон 29 августа сообщил лорду Галифаксу по телеграфу о передаче по назначению этой поступившей ему телеграммы. При этом он процитировал замечание Гитлера, что от Варшавы до Берлина можно долететь за полтора часа. В качестве собственного комментария Гендерсон добавил в своей телеграмме: сам он за то, «чтобы польское правительство в последний час все же проглотило пилюлю этой попытки, дабы установить непосредственные отношения с Гитлером, пусть даже ради одного того, чтобы убедить весь мир, что оно со своей стороны готово принести жертву для сохранения мира…» Таким образом, Англия, как и во время судетского кризиса, занялась уговариванием правительства другой страны в пользу переговоров с Гитлером.