Смертельно безмолвна - 2

мощность. Мой отец сидит перед телевизором, но смотрит в другую сторону. Что с ним? Идет

бейсбол, а он плавает в мыслях. Странно. Дол держится за его плечи, молчит. Я не помню, чтобы

Долорес умела молчать. Ладно. Это их проблемы. Я тут не причем.

Проношусь по коридору, надеваю черное, теплое пальто, воротник которого хорошо

прикрывает взмокшую шею, и открываю дверь. Мне кажется, кто-то зовет меня по имени.

Я иду по вечерней Астерии, держа руки в карманах, оглядываясь по сторонам. Меня не

покидает ощущение, что за мной кто-то идет, что за мной следят. Люди смотрят, а я тру

пальцами лоб, уверенный, что на нем выжжено: убийца. Нервно повожу плечами. Бред, на лбу у

меня нет ничего, да, ничего. Взлохмачиваю волосы и колючим взглядом осматриваю полупустую

улицу, прохожих, кроны деревьев, похожие на растопыренные пальцы.

Мне навстречу бредут женщины, прищурив глаза, и я отворачиваюсь. Иду дальше, и

натыкаюсь на мужчин, притаившихся в тени одной из церквей. Они перестают говорить и

поворачивают на меня головы, застыв в молчании, застыв в ожидании. Проношусь мимо.

Что они на меня пялятся? Что им нужно? Я стискиваю зубы и вздрагиваю от скрипов и

шорохов, что слышатся за спиной. Я постоянно оборачиваюсь, но я ничего не вижу. Мне нечего

скрывать. Я не убивал Эбигейл, потому что она еще жива; пусть таращатся сколько им влезет, пусть сплетничают и обгладывают новости. Городок кретинов, городок психов, фанатиков, церквей, святош, лжи, двуличия. Городок падали. Я ненавидел это место, я так мечтал сбежать

отсюда. Но теперь я заперт. Заперт вместе с этим смрадом болтающих, как помело, домохозяек

и, страдающих от рака мозга, мужчин.

- Черт, – что я несу, это не я, это не мои слова, – черт возьми.

Прокатываюсь ладонью по губам и прибавляю скорость. Нужно скорее добраться до

коттеджа Монфор, иначе я сойду с ума. Окончательно потеряю над собой контроль.

Неожиданно вдалеке я замечаю плотный, смоляной столб дыма, который тянется над лесом

и над озером. Над тем местом, откуда я уносил ноги. Странно. Пожар? Зачем Хэрри и Джейсон

подожгли поляну? Бессмыслица. Не понимаю.

Я морщу лоб и, наконец, добегаю до дома Монфор-л’Амори. Холод стоит неистовый и

грубый, он пробирается не под одежду, а под кожу, заставляя все тело дрожать, будто от

лихорадки. Или только со мной так играют нервы? Только меня бросает из жара в озноб?

Я отталкиваю дверь и захожу в коттедж. Стремительно иду на кухню. Оттуда слышу голоса,

шум, и киваю: я правильно поступил, что вышел из дома. Делаю еще один шаг, и в следующее

мгновение из кухни выскакивает Хэйдан. Глаза у него огромные. Брат несется ко мне, вытянув

руки, будто собирается обнять, а я покачиваю головой.

- Потом.

- Стой.

- Эби там?

- Подожди, да остановись же ты! – Хэрри упирается ладонями в мои плечи и тяжело

выдыхает. – Давай поговорим сначала. Я хочу с тобой поговорить.

- Я пришел, чтобы увидеть Эбигейл.

- Мэтт. Слушай, я понятия не имею, что ты чувствуешь, но...

- Отойди. – Резко отталкиваю брата в сторону, но он тут же вновь возникает впереди и

преграждает мне проход на кухню, оперевшись руками по обе стороны стены.

- Тебе не нужно туда идти.

- Пропусти меня.

- Нет. Не пропущу.

Что? Недоуменно свожу брови и по-птичьи наклоняю голову. Он серьезно?

- Не нарывайся, Хэйдан. Я не хочу делать тебе больно. – Сжимаю в кулаки пальцы, и хруст

проносится по коридору, будто я раздробил кости.

Брат продолжает стоять на пороге, а я начинаю злиться, гляжу в одну сторону, потом в

другую и изо всех сил стараюсь совладать с пожаром, который подскакивает к горлу. Но я не

могу... Этот пожар поглощает меня... Поглощает, как много лет назад, когда я творил

невообразимые вещи, после смерти матери. Перевожу взгляд на брата и цежу:

- Дай мне пройти.

- Ты не хочешь этого видеть, ты не должен это видеть.

- Что там? Там Эби?

- Да.

- Тогда я хочу...

- Послушай, ты этого не делал. – Металлическим голосом рявкает Хэйдан и внезапно

подается вперед. Его пальцы впиваются в мои плечи пиявками. Я пытаюсь их сбросить, но не

получается. Впервые Хэрри дает мне отпор, одновременно со мной дергается в бок и на

мгновение становится сильным, старшим братом. – Тебя заставили нажать на курок, и Эби это

знала, она понимала, что ты не желал ее смерти.

Смерти. Я резко усмехаюсь и покачиваю головой. Нет. О чем он? Она ведь жива, они

должны были спасти ее, я видел, я помню. Шмыгаю носом и отрезаю:

- Отойди.

- Мэтт, ты не...

Надоело: хватаюсь за воротник его футболки и резким движением откидываю вглубь

коридора. Брат валится вниз, скатываясь по стене. А я решительно прохожу на кухню. Но, едва

моя нога переступает порог, я останавливаюсь. Примерзаю к месту, будто невидимая стена

появляется на моем пути, и я сталкиваюсь с ней всем телом. Не понимаю.

- То, что случилось – чудовищно, – сообщает Норин Монфор, сокращая между нами

дистанцию. Она замирает рядом, возможно, смотрит на меня с жалостью, а я взгляд на нее не

поднимаю. Смотрю перед собой. – Но ты не виноват. В этом доме тебя поймут.

Поймут. В этом доме. В этом доме понимают убийц? Преступников? Монстров?