Смертельно безмолвна - 2

растопыривает в стороны пальцы, будто когти.

- Остановись! – Приказывает Дельфия Этел, и Ари порывисто оборачивается.

Совершенно разные глаза девушек сталкиваются, будто грозовые молнии.

- Сегодня ты не причинишь никому зла, – принуждает Дельфия.

- Новые лица, – не своим голосом пропевает Ариадны, – мы знакомы?

- Ты не будешь использовать свою силу.

- Наверно, ты замена Эбигейл? Осторожней с Мэттом. Он отлично стреляет в голову.

Она переводит на меня обжигающий взгляд, а я хмыкаю:

- Что еще ты скажешь?

- Что я твой самый страшный ночной кошмар.

- Сны о тебе – лучшее, что у меня есть. – Ари морщится, будто я плюнул ей в лицо, а я

безнаказанно повожу плечами. – Не нравится?

- С каких пор ты стал таким романтичным?

- С тех самых пор, как ты стала бездушной тварью.

Она вновь порывается к границе круга, но Этел твердо отрезает:

- Стой. Ты будешь делать то, что я скажу.

- Очень, – обернувшись, рявкает Ариадна, – сомневаюсь.

- Ари, послушай ее! – Подавшись вперед, просит Мэри-Линетт и обхватывает себя за талию

бледными руками. – Она поможет. Слышишь?

- Не слышу, милая Мэри. Слышу только твои рыдания и вопли. Вы уже ее закопали?

Повисает тишина, и Ариадна начинает утробно смеяться, откинув назад голову.

Что-то сидит в ней, что-то заставляет ее говорить такие вещи. Я свожу брови, а Мэри в

оцепенении отходит назад, не обращая внимания на пелену, возникшую перед глазами.

- Милая Мэри, не плачь, я обещаю тебе, все образуется. – Шипит ведьма и наклоняет голову.

– Ты ведь тоже когда-нибудь умрешь. Возможно, умрешь так же героически.

Она вновь растягивает губы в животном оскале, как вдруг вперед выходит Хэйдан.

- Хватит, – твердым голосом отрезает он и стискивает в кулаки пальцы, – замолчи.

Принуждение срабатывает молниеносно, девушка замолкает, но глаза у нее остаются такими

же пустыми, как и улыбка остается такой же хищной и презрительной. Ари трясет, как при

лихорадке. Она не убирает с лица оскал, но резко оглядывается в поисках лазейки, и, когда

осознает, что выхода нет, покрывается еле заметной испариной.

- Я сделаю тебе больно, – спокойным голосом сообщает Этел, она подходит к ведьме и

округляет серые глаза, – очень больно. Я сломаю тебя, а потом дам отдохнуть несколько минут,

чтобы сломать вновь. Ты услышала то, что я сказала? Кивни.

Ариадна кивает.

- Отлично. А теперь подойди ближе.

Бороться с принуждением невозможно. Несмотря на все попытки, Монфор сходит с места и

замирает перед Дельфией Этел, широко распахнув малахитовые глаза. Вряд ли ей страшно.

Возможно, девушка не до конца понимает, что происходит, и почему она терпит поражение.

Вопрос, действительно, хороший, ведь по сравнению с Дел – Ариадна сильнее и опаснее. Но мы

в очередной раз убеждаемся, что первое впечатление обманчиво. Плюс к этому, сегодня Йоль –

день зимнего солнцестояния. Ариадна Монфор бессильна.

Интересно, какое проклятье у Дельфии Этел?

Я выплываю из мыслей в тот момент, когда Дельфия прижимает ладонь к груди Ари.

Две абсолютно разные девушки просто стоят друг напротив друга и не шевелятся, не

произносят ни звука. А затем что-то меняется. Ариадна резко поводит плечами и сжимает в

кулаки пальцы изо всех сил. С ней что-то происходит. Но что? Я недоуменно подхожу к ней, останавливаюсь на границе круга, но хочу подойти еще ближе. Девушка часто дышит и

приоткрывает обветренные губы. Она испепеляет Дельфию Этел растерянным взглядом, а

Дельфия не поводит бровью. Лишь наклоняется ближе и сильнее придавливает пальцы к дико

бьющемуся сердцу ведьмы. В глазах Монфор появляются черные слезы. Они катятся по ее

щекам, оставляя угольные дорожки, и обжигают, будто кипяток. Ари пытается резко смахнуть

их, поднимает руку, дергается, но внезапно видит порезы на запястье и локте. Не помню, чтобы в

ее взгляде мелькал такой ужас, такое отчаяние.

- Это ты делала, – ровным голосом отрезает Этел. – Ты делала это каждый раз, когда лишала

кого-то жизни. Ты что-то чувствовала, не нужно отрицать. Ты чувствовала вину.

Ариадна рычит, как дикое животное, порывисто прижимает к себе израненную руку,

отшатывается назад, но Дельфия придвигается ближе.

- Вспомни, – заклинает ее голос, – вспомни это чувство. Оно ядовитое, как и мысли в твоей

голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя. Что ты видишь?

Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза, горло свитера, чай с мятой.

Черные, угольные волосы. Кто это? Ари, скажи мне, кто это?

- Норин! – Нечеловеческим голосом кричит ведьма и сгибается от боли.

Она вопит, вырывается из оков Дельфии и зажимает пальцами уши. Ари трясется и в ужасе

падает на колени. Я не могу на это смотреть, в солнечное сплетение будто врезается нечто

твердое и меткое! И я хочу отвернуться, но нахожу в себе силы быть рядом.

Сажусь на границе круга и гляжу на Ариадну пылким, сопереживающим взглядом. Я шепчу

одними губами: я здесь, но она вряд ли слышит. Она кричит так громко, что трещат окна, а стены

покрываются мелкими трещинами. Я тяну к ней руку и наблюдаю, как слезы в неистовом потоке