Смертельно безмолвна

После того что я сделала в церкви, жители города вполне заслуженно могут ненавидеть меня и бояться. Надо будет применить принуждение и заставить их позабыть о случившемся. Я стала сильнее. На темной стороне мои способности развились до невероятных высот, меня больше не манит темнота, но навыки не исчезли.

Наверное, мне вообще стоит забыть о своем даре, о том, кто я. Необходимо вычеркнуть всю магию из моей жизни и продолжить путь обычным человеком. Но это неправильно. Я никогда не избавлюсь от ощущения, что внутри меня есть нечто иное. Да, пока я ведьма, я представляю угрозу для Хозяина, для окружающих. Но проблема в том, что я всегда буду ведьмой. Всегда буду Ариадной Монфор-л’Амори. Этого не отнять.

– Мэтт! – Где же он? Голова кружится. Я смахиваю с лица волосы. Теперь они отливают серебром. Напоминают о том, через что мне пришлось пройти.

Я иду по переулку, собираюсь вернуться к дому и пойти в другую сторону, как вдруг замечаю силуэт – парень стоит на коленях.

– Мэтт… – Мое сердце камнем валится вниз. Присматриваюсь и понимаю, что парня обнимает какая-то женщина. Но кто это? Словно услышав мой вопрос, женщина оборачивается, и я замираю: это мама Мэтта. Темноволосая, бледная женщина с прямым носом и карими глазами. Он похож на нее, хотя, конечно, глаза у него папины.

Я собираюсь подойти ближе, но неожиданно женщина испаряется: она превращается в легкую дымку и улетает вместе с ветром. Она обнимала сына все это время…

Надо позвать Мэтта, сказать хоть что-нибудь, а я не могу вымолвить и слова. Горло сдавливают невидимые силки, а в груди образуется не просто дыра, а целая галактика.

Иногда мы причиняем боль близким непроизвольно. Но я делала Мэтту больно, ведь хотела показать, как больно было мне, когда он не видел меня. Не замечал. Он считал, что мы с ним друзья, а я так никогда не думала. Эта причина кажется настолько нелепой. Я не имела права поступать с ним так жестоко! Но поступала. Могу ли я позвать его? Должна ли звать его?

– Мэтт? – окликаю я.

Парень оборачивается и цепенеет.

Тишина и безмолвие.

В эту самую секунду нас разделяют целые миры, вселенные. Мэттью встает на ноги, руки у него безвольно падают, его покачивает.

– Мэтт. – Я иду к нему, все быстрее и быстрее. Я бегу к нему, потому что мое место рядом с ним. Слезы застилают глаза, улыбка озаряет лицо, подхожу к парню вплотную и… замираю. Я вижу шрамы на его щеке. Вижу боль в глазах. Вижу безумие, да, я вижу именно его. Все становится недостижимым, разбитым, побежденным. Я упираюсь лбом в грудь Мэтта, потому что не могу стоять ровно, не могу, не могу…

– Прости, – шепчу я, чувствуя, как дрожит все его тело, – прости меня, пожалуйста.

Он сутулится, а я зажмуриваюсь и обнимаю его, встав на носки и потянувшись к его лицу. Я касаюсь щекой его щеки, прижимаюсь так, что перехватывает дыхание, но я не отстраняюсь, а еще крепче обнимаю Мэтта.

– Скажи что-нибудь. Не молчи, пожалуйста. Скажи мне что-нибудь, Мэтт.

Но он не говорит. Он сжимает меня так крепко, так неистово и испуганно, что весь мир переворачивается и разрывается на тысячи, на миллионы осколков.

– Прости меня, пожалуйста, прости меня.

– Ты умерла, – хрипит он еле слышно.

– Нет, я здесь, Мэтт!

– Ты не понимаешь. – Он отстраняется и смотрит мне в глаза так пристально, что я покрываюсь мурашками. – Я чувствую, что ты умерла.

Он гладит меня по щекам, а потом притягивает к себе, и я судорожно цепляюсь за его крепкие плечи. Мир кружится в танце. А мы замерли, застыли будто статуи и ничего вокруг не видим. Одни посреди вселенной, одни среди незнакомцев. Если бы сейчас земля распалась на части, а небо свалилось на крыши домов, мы бы не заметили.

Мэтт гладит мои серебристые волосы, а я – его шрамы. Мы отвыкли от прикосновений, мы не успели привыкнуть.

Мы встречаемся взглядами, и я тихо спрашиваю:

– Что будет дальше?

– Не знаю.

– Но что нам делать?

Парень прикасается лбом к моему лбу и шепчет:

– Жить дальше.

Неужели он помнит? Но как? Уже хочу задать вопрос, но Мэттью оставляет на моих губах легкий поцелуй, и я послушно замолкаю.

– Пообещай мне кое-что, – шепчет Мэтт. И мы глядим друг другу в глаза.

– Что пообещать?

– Ты никогда не используешь на мне принуждение.

– Мэттью…

– Мы уедем.

– О чем ты?

– Окончим школу и уедем. Ты и я.

– Но куда?

– Куда угодно. – В его глазах загорается что-то теплое, яркое. Он нежно прикасается ко мне. – Но вместе.

– Мэтт…

– Пообещай. – Это принуждение. Сегодня Йоль, и я могла бы обидеться, но даже не думаю об этом. Мэттью прикасается ко мне лбом, а я облизываю обветренные губы.

– Обещаю.

Мэтт притягивает меня к себе и целует, а я представляю, как дорога излечивается от трещин, как стеклянные и цветные витражи церквей собираются воедино. Я представляю, как люди в Астерии забывают о том, что случилось, и продолжают жить.