Смертельно безмолвна

– Как глубоко она вонзила свои когти, – отстраненно говорит девушка. – Ты больше не тот человек, которого я знала. Ты потерял рассудок.

– Уходи, Джил, тебе нельзя здесь оставаться. Если Ари тебя увидит…

– То что? Убьет?

Я отвожу взгляд, а девушка нервно смеется, словно сошла с ума. Она не смотрит на меня, ее шатает, она дрожит от холода. Я не смог бы согреть ее, даже если бы захотел. Между нами теперь слишком большая пропасть.

– Ты защищаешь ее, хотя она вполне способна навредить мне.

– Мы все можем друг другу навредить.

– Опять! – Джил смахивает слезы со щек. – Ты опять это делаешь.

– Что делаю?

– Глупо бороться за человека, который может сломить тебя.

– В этом суть отношений: быть с тем, кто способен ранить сильнее остальных.

Я пытался пошутить, но получилось совсем не смешно. Джиллианна выпрямляется.

– Ты еще придешь, Мэтт. В один прекрасный момент чары спадут, и ты увидишь, что собой представляет Ариадна и в кого она превратила тебя.

– Не было никаких чар. Я помогаю Ари, потому что хочу ей помогать.

– Бог простит тебя, он милосерден. Но вот простишь ли себя ты? В отличие от него ты никогда не отличался пониманием.

Джил уходит. А я сжимаю пальцами переносицу. Почему мне так сложно общаться с Джиллианной? Слышу, как сигналит Хэрри. Наверное, ему осточертело ждать. Я совсем забыл, что оставил его одного, идиот.

Черт! Теперь еще и секрет Ари раскрыт. Что будет дальше? Что сделает отец Джил, что предпримут религиозные фанатики?

Неожиданно я понимаю, что Ариадна не только вернулась в Астерию, но и угодила в ловушку, которая была сооружена фанатиками специально для нее.

Сможет ли она защититься? А смогут ли выжить ее враги?

Глава 10 Она не то, чем кажется

Мне снится, что я в гостиной в доме Чендлера дерусь с Логаном. Он в очередной раз ударяет мне кулаком по челюсти, кровь течет по подбородку, липнет к губам, я смахиваю ее пальцами и оглядываюсь, потерявшись в пространстве, однако я не вижу лиц одноклассников. Я не вижу спортсменов. Я не вижу Ари. Нас окружили ловари – мертвые цыгане с серой гниющей кожей, покрытой нарывами.

Они указывают на меня руками и шипят: «Скоро ты присоединишься к нам, Мэттью. Мы ждем тебя».

Я вижу мальчика с перерезанным горлом, из которого вытекает черная слизь. Он мне улыбается и машет рукой. Мальчик говорит: «Ты следующий». И я резко сажусь в кровати, вцепившись пальцами в простыню. Хэйдан спит на кушетке, солнца еще не видно. Под подушкой вибрирует телефон, и я достаю его, зажмурив глаза.

– Да? – В ноздрях до сих пор стоит запах гнили. – Бетани?

– Прости, что так рано, – виновато шепчет девушка, – выйдешь?

– Что? Куда выйти?

– Я возле дома Монфор.

– Да, я… конечно.

– Жду тебя во дворе.

Пэмроу бросает трубку, а я тру ладонями лицо. В комнате довольно холодно, хотя окна закрыты. Брат спит под двумя одеялами. Ему очень помогли лекарства: наконец он сможет выспаться.

Я встаю, натягиваю толстовку, спортивные штаны и тихо покидаю спальню. Не хочу смотреть на дверь в комнату Ари, но все равно смотрю, мне почему-то кажется, что если я присмотрюсь, подойду поближе, то увижу в щелку, как Ариадна спит в кровати. Я наивно полагаю, что она вернется домой и станет нормальной просто так. Полагаю, верю и знаю, что этого не случится.

Бет сидит на мокрой от росы скамейке. Я закрываю за собой дверь, потягиваюсь, вдыхая запах раннего утра, запах свежей травы и мороза, а затем подхожу к Пэмроу, надеясь, что она пришла по делу, а не просто поболтать. Девушка выглядит спокойной. Я привык видеть Бетани испуганной, но сейчас она такая тихая.

– Привет, – я сажусь рядом с девушкой. – Ты рано.

– Прости, по-другому не получилось, – она поправляет темные волосы, а затем вдруг вскидывает брови. – Что с тобой? У тебя подбородок фиолетовый.

– Ты пришла поговорить о моем подбородке?

– Ты, как всегда, очень приветлив.

Пожимаю плечами и протяжно выдыхаю. Если я и бываю милым, то точно не в такую рань и не при таких обстоятельствах.

– Что у тебя? Ты принесла фотографии с места преступления?

– Да. С нескольких мест, если быть точной.

– С нескольких? – недоуменно переспрашиваю я и забираю из рук девушки папку.

Внутри находятся фотографии формата А4. Я вытаскиваю снимки один за другим не моргая и старательно делаю вид, что изображенное на них меня отнюдь не трогает. Не трогает фото изувеченного директора, вид его перерезанного горла, пентаграмма, которую выжгли на его волосатой груди. Не трогает надпись, выведенная на стене окровавленными пальцами. Женской рукой – рукой Ариадны: «Смерть не приходит одна».

Тошнота подступает к глотке, и я на мгновение замираю.

– В участке все на ушах, поговаривают о сатанизме, – говорит Бет, – ну и ты знаешь, о ком болтают. В нашем городке только один дом обходят стороной.

– Они думают, это Монфор?

– Да. Пока что информация скрыта от посторонних, но молчать долго они не станут.