Смертельно опасны

Сначала пребывание в Салерно доставляло Констанции радость. Так чудесно было вновь оказаться на родной земле! Она приходила в восторг от своей роскошной резиденции – королевского дворца, который был построен ее отцом, великим королем Рожером, – наслаждалась вкуснейшими блюдами, что украшали ее стол. То были деликатесы, редко добиравшиеся в земли по ту сторону Альп: дыни, гранаты, апельсины, миндаль в сахаре, рис, креветки, устрицы, рыба, которая только утром плавала в синих водах Средиземного моря, а к обеду уже шипела на сковороде в дворцовой кухне. Что важней всего, ей удалось посоветоваться с некоторыми из лучших врачей в христианском мире по поводу своих неудачных попыток зачать. Она ни за что не смогла бы обсуждать столь интимную тему с врачом-мужчиной. Но в Салерно женщинам разрешалось посещать местную знаменитую медицинскую школу и заниматься практикой. Вскоре она нашла Даму Мартину, консультация которой стала для нее истинным откровением.

В невозможности зачать Констанция винила только себя; в народе считалось, что вина всегда лежит на женщине. Но Мартина поспешила заявить, что она не права. Точно так же, как в женском чреве, изъян может скрываться и в мужском семени. Более того, существуют способы обнаружить, в ком из двоих дело. Нужно наполнить один маленький горшочек мочой женщины, а другой – ее мужа. Затем в оба горшка насыпать отрубей и оставить их на девять дней. Если в моче мужчины заведутся черви, то виноват он, и то же самое верно для женщины.

– Сомневаюсь, что мой супруг согласился бы на такую проверку, – сказала Констанция с кривой усмешкой, представив себе, как изумится и разгневается Генрих, если она хотя бы намекнет, что вина может лежать на нем. Но себя решила проверить и, когда на девятый день никаких червей в горшке не оказалось, резко воспрянула духом. Пусть никто больше об этом не знал, но ей теперь было известно, что в ее чреве нет изъяна; она не обречена на долю самого печального на свете создания – бесплодной королевы.

Мартина к тому же вселила в нее новую надежду, объяснив, что иногда ни муж, ни жена не виноваты, и все же его семя не прорастает в ее чреве. Но это можно исправить, заверила она Констанцию. Нужно высушить мужской орган кабана, смолоть его в порошок и выпить, смешав с хорошим вином. А для того чтобы обеспечить рождение ребенка мужского пола, Констанции и Генриху нужно будет высушить и растереть в порошок и выпить с вином чрево зайчихи. Констанция поморщилась, радуясь, что ей не придется принимать эту неаппетитную смесь, пока они с Генрихом не воссоединятся. Но как же убедить его участвовать во всем этом? Придется изыскать способ и подмешать порошок ему в вино тайком, когда он снова нанесет ночной визит в ее покои. Она была так благодарна Мартине, что посулила ей огромную сумму, если та станет ее личным врачом, и пожилая женщина с радостью согласилась, польстившись и на престижную должность при императрице, и на материальные блага.

Но потом до Салерно стали доходить вести о ситуации в осажденном Неаполе. Генрих впервые столкнулся с ожесточенным сопротивлением, которое организовали шурин Танкреда граф Ачерра и салернский архиепископ. Он нанял в Пизе корабли, но их не хватало, чтобы заблокировать гавань, и ему не удалось заморить неаполитанцев голодом и заставить их сдаться. Танкред решил обосноваться на острове Сицилия, понимая, что самое опасное его оружие – это жаркое, влажное итальянское лето. Воины Генриха, непривычные к такой удушающей жаре, вскоре слегли один за другим. Военные лагеря были особенно уязвимы для смертоносных заразных заболеваний вроде кровавого поноса; Констанция слышала, что от болезней погибло больше крестоносцев, чем от клинков сарацинов в Святой земле.

Поначалу она надеялась, что горожанам не станет известно о неудачах Генриха, но едва ли на это можно было рассчитывать, ведь Неаполь находился меньше чем в тридцати милях к северу от Салерно. Как только слухи стали просачиваться в город, она тут же заметила: люди сделались подавленными и угрюмыми, а дворцовые слуги не могли скрыть тревоги. Даже Мартина взволнованно спросила, уверена ли она, что Генрих победит, и заверения Констанции ее, кажется, не особенно успокоили. Поначалу в Салерно считали, что Танкреду не одолеть большое немецкое войско, и инстинкт самосохранения взял верх над верностью сицилийскому королю. Теперь же горожане начали опасаться, что поставили не на ту лошадь.

Когда минуло почти две недели без единой весточки от Генриха, Констанция отправила сэра Болдуина, предводителя своей гвардии рыцарей, в Неаполь разузнать, насколько все-таки плохи дела. И вот теперь она стояла на дворцовом балконе, прикрыв глаза от яркого света полуденного солнца, и задавалась вопросом, станет ли этот день днем его возвращения. Она ни за что не призналась бы вслух, но ей хотелось, чтобы он отсутствовал как можно дольше, – у нее не было сомнений, что Болдуин привезет дурные вести.