Смертельно опасный блог

— Я знаю, — спокойно ответил мужчина, — но у них нет чётких доказательств и всех деталей дела. Нам важно, чтобы эта, как мы её с вами назвали, «история» осталась в области гипотез. Дело в том, что, как я уже сказал, изначально у маньяков нет шаблона. И слабая деструктивная личность может и не проявить себя всю жизнь, так как она не может сама начать что-то делать. Но если у такой личности, которая находится на грани, будет пример для подражания, то ей легче будет переступить эту грань. Это будет как инструкция, как направление мысли — смотри, можно быть прекрасным принцем и спасать принцессу из интернета, убивая её недоброжелателей. Чтобы уменьшить вероятность появления подражателей, важно не афишировать эту историю чётко. Не давать им конкретного объекта для подражания, скрыть самого маньяка. Насколько это для вас возможно?

— Полностью! — решительно отозвалась Агата. Ей очень хотелось сделать для общества что-то положительное. Хоть немного перекрыть тот урон, который она уже нанесла.

— Хорошо. Тогда давайте перейдём к бумагам. Здесь будет и бумага о неразглашении, но я надеюсь, что останавливать от распространения информации вас будет не она, а понимание, к чему это распространение может привести.

— Конечно! Я… никому не скажу, — медленно закончила девушка.

— Что такое? — насторожился мужчина и из мягкого нерешительного пожилого человека тут же превратился в опытного следователя со сканирующим взглядом и тонким пониманием человеческой натуры. — Вы уже кому-то рассказали. Кому?

— Маме, — медленно начала перечислять Агата, пытаясь выиграть время, чтобы решить, упоминать ли Марка. — И Антону, который помогал мне делать видео.

— И кому-то ещё, — подсказал Тимофей Андреевич.

— Ещё психологу, о котором я вам говорила. И своему новому знакомому, художнику.

— Художнику, — повторил он.

— Да, мы познакомились буквально перед всей этой историей. И мне нужно было как-то объяснить ему, куда я пропала.

— Это да, это да, — протянул следователь, убирая планшет в ящик стола и доставая оттуда же целую пачку бумаг, — давайте пока займёмся документацией по делу, а потом вернёмся к вопросу посвящённых в это дело третьих лиц, хорошо?

Агата кивнула. Ей почему-то казалось, что она предала Марка, сообщив о его причастности к происходящему. Вдруг внимание полиции повредит его карьере? Вызовет неправильную реакциюв профессиональной среде, репутация будет подпорчена, и никто уже потом не обратит внимание, что он совершенно ни при чём на самом-то деле.

— Так, — мужчина разложил перед девушкой множество бумаг, — вы пока ознакомьтесь, подпишите там, где галочки, и напишите расшифровку рядом. Я оставлю вас ненадолго одну, чтобы не сидеть над душой. И я вас просто должен предупредить, что в кабинете камеры.

Девушка ошарашенно посмотрела на следователя. Неужели он мог подумать, что стоит ему выйти за дверь, как она тут же начнёт изучать содержимое ящиков, устанавливать вирусы или захват экрана на планшете, или просто спустит из окна верёвочную лестницу злоумышленникам?

— Это просто для информации, — развёл руками мужчина, — таковы правила. Я пойду возьму себе кофе. Он у нас тут очень вкусный и пока даже бесплатный. Вам взять?

— Если можно… — растерянно проговорила девушка. Переход от сообщения о скрытом наблюдении к предложению кофе сбивал с толку.

— Хорошо! Вы подписывайте, времени не так много.

Тимофей Андреевич плавно встал и вышел в коридор. Плотно закрыв за собой дверь, он полной грудью вдохнул аромат кофе. Кажется, всё прошло хорошо. Он любил свою работу и разделял её на две одинаково важные части. Первая касалась самого расследования и поимки злоумышленников. Их нужно было посадить за решётку — быстро, чётко, с минимальными жертвами. Не всегда всё удавалось, как он хотел бы, но следователь прекрасно отдавал себе отчёт, что в его работе нельзя постоянно достигать результата или долго зацикливаться на неудачах. Нужно было делать выводы и идти дальше. Мало кто мог это сделать, особенно в течение долгого времени. Хотелось спасти всех, это было невозможно, и из-за этого несоответствия желаний и действительности мало кто надолго оставался в профессии. Поэтому хороших опытных следователей было мало. И он понимал свою ценность.

Но спасти всех всё равно хотелось, поэтому он придумал себе вторую часть работы — он спасал пострадавших. Не только физически, но и морально. Он стремился, чтобы после расследования в жизнь возвращался не покалеченный вечными страхами и невозможностью контроля собственной жизни человек, а сильная личность, способная разграничить зоны своего влияния, принять существование форс-мажоров и при этом сохранить умение наслаждаться этой жизнью. Конечно, этого не сделать за одну беседу, но дать импульс, помочь человеку осознать, что он не виноват — это Тимофей Андреевич считал своим вторым долгом.