Смертельное лекарство

Однако захотеть — не значит сделать. На мой прием он ответил контрприемом, от которого я чуть не оказалась на полу — хорошо что вовремя среагировала, уйдя в сторону. Я поняла, что противник мне попался нешуточный, и сразу перешла к делу, стараясь нанести ему удар в солнечное сплетение. Он поставил блок и в свою очередь нанес мне удар в голову. Точнее — показал, что наносит, сам между тем проведя захват скорее в стиле джиу-джитсу, чем самбо. Ему удалось схватить меня за шею, однако я, быстро повернувшись к нему спиной, нанесла удар пяткой по коленной чашечке. Он охнул, хватка ослабела, и я выскользнула. Я поняла, что речь идет о моей жизни. В следующие несколько минут я показала все, на что я способна как боец. Я нанесла серию ударов ногами и руками, по крайней мере два из них достигли цели. Я все время держала противника на расстоянии, не давая ему приблизиться, сама при этом постепенно отступала к балконной двери. Я понимала, что я слабее своего противника и долго не выдержу, и надеялась выскочить на балкон и криком привлечь внимание прохожих.

Я заметила, что пришелец практически не пользуется ударами, хотя наверняка владеет ими, и предпочитает прибегать к захватам. Меня хотели захватить живой. Нет, не выйдет! Я ну-ка вот так ногой с разворотом! А теперь другой ногой…

Другой удар не прошел. Моя нога попала в пустоту, пол выскользнул у меня из-под ног, я оказалась лежащей на полу, мой противник — на мне. При этом он держался так, что я не могла применить удар пяткой. В следующую секунду мне вывернули руку так, что я застонала от боли и едва не потеряла сознание. За правой рукой последовала левая, и обе они были захвачены стальным браслетом. Для порядка нападавший еще связал мне ноги — чтоб уж совсем не брыкалась — и выпрямился. Бой был выигран, а мной — проигран вчистую. Шансов на спасение не оставалось никаких. Если меня хотели убить, то это можно было сделать разными способами, имитируя самоубийство или несчастный случай или не имитируя ничего. Если от меня хотели добиться каких-то сведений… Вот это было самое страшное. Я совершенно не выношу боли. Я не могла бы терпеть пытки, как Бунчук. Сразу бы всех выдала, все рассказала. Почему «выдала бы»? Выдашь ведь. Видимо, для этого тебе и сохранили жизнь.

Убивать меня пока не торопились. Мой противник аккуратно заправил в джинсы выбившуюся рубашку, пригладил волосы. Потом что-то отстегнул от пояса и развернул. Это оказался тонкий, но на удивление большой мешок. Он расстелил его на полу. И тут раздался телефонный звонок. Я думала, что киллер не обратит на него внимания, но он, к моему удивлению, уверенно взял трубку.

Видимо, его о чем-то спросили, потому что он сказал:

— Да, порядок. Побрыкалась маленько, не без этого, но сейчас все в ажуре. Нет, никаких повреждений, как договаривались. Ну да. Ага, хорошо. Да, понял.

Я заметила, что при этих словах он что-то поискал глазами. Затем обернулся ко мне и, не кладя трубку, просто спросил:

— Где дневник?

Разыгрывать непонимание не имело смысла. Я же говорю, что не могу терпеть боли. Я кивнула на диван. Он сразу понял: откинул одну подушку, потом другую. Под ней и лежала тетрадь. Налетчик взял ее, сунул за пояс. Прихватил он и валявшуюся на полу папку адвоката.

«Она-то зачем понадобилась? — подумала я. — Наверное, там тоже есть что-то важное, не только бланки».

Далее мне в рот засунули кляп, а меня саму засунули в мешок. Затем довольно грубо вновь швырнули на пол, мешок был завязан. Я услышала голос моего противника:

— Если будешь пырхаться, сделаю очень больно. Поняла?

Я поняла. К тому же не было никакой возможности определить, в какой момент надо начинать «пырхаться», по замечательному выражению налетчика. И будет ли от этого толк.

Бандит взвалил меня на плечо наподобие ковра и вынес в коридор. Я услышала, как он запирает дверь — мою дверь! Странная забота о сохранности моего имущества. Хотя, если он решил имитировать несчастный случай…

Вот и лифт. Один этаж, второй… Стоп. Выходим. Судя по всему, на лестничной площадке никого. Выносят на улицу. Сейчас засунут в машину — и больше меня никто никогда не увидит. Сейчас или никогда! Я изо всех сил задергала ногами, изогнувшись так, что скованные наручниками запястья резанула боль. Мой похититель матюкнулся, двинулся быстрее, впереди хлопнула дверца — видимо, его уже ждали. Ну, все…

И в эту минуту что-то произошло. Что — то, не входившее в план моего захвата. Раздались чьи-то шаги, затем звук удара. Человек, несший меня, покачнулся, его объятия разжались, и я упала, довольно больно стукнувшись боком об асфальт. Вокруг меня, судя по звукам, закипело настоящее сражение, слышались сдавленные восклицания. Раздался звон разбитого стекла. «Машину бьют», — догадалась я. Рядом со мной кто-то грузно рухнул на асфальт. Потом меня схватили сразу двое и потащили куда-то. Это «куда-то» было машиной. Меня положили на заднее сиденье, кто-то сел рядом, еще кто-то уселся мне на ноги, и мы помчались. «Вор у вора Татьяну украл», — подумала я, лишенная возможности что-либо спросить или узнать иным способом.