Смертельное лекарство

— Я вас внимательно слушаю, — отозвался мой то ли страж, то ли охранник, приставленный ко мне Вязьмикиным. Евгений не согласился везти меня ни к моему Лене — художнику, ни к «яичному Шурику», а отвез на свою квартиру. Жену с дочкой сплавил на время к бабушке Татьяне Валерьевне. Жена на удивление безропотно выслушала сообщение о том, что муж решил обосноваться в квартире с другой женщиной, а ее выселяют. Интересные отношения в этой семье! Сплошной патриархат. Все решает Евгений. Если честно, даже завидно: насколько они друг другу доверяют. В наше время подобное — большой дефицит.

— Я схожу газет куплю, ладно? — продолжила я свое обращение.

— Ну уж нет, — все так же сумрачно проговорил Леня. — Я сам схожу. Если очень надо. Лучше бы, конечно, обойтись.

— Мне для дела нужно.

— Ну, если для дела… Каких газет-то?

— Да всех. Местных то есть. «Трибуну», «Пригород»… ну и эту, желтенькую…

— «Обыватель»?

— Да, ее тоже. Вот деньги возьми.

— Ладно. Значит, уговор помните? Дверь не отпирать никому и ни при каких обстоятельствах. У всех своих имеются ключи. Если я не вернусь в течение часа, звоните Евгению. Договорились?

— Договорились, — выдавила я из себя. Я была уже не рада, что послала парня за газетами. Слова «если я не вернусь» меня напугали. Леня относился к происходящему, как видно, серьезнее меня — будто это его, а не меня засовывали в мешок. — Может, не надо? Обойдусь я и без газет…

— Ну нет. Если для дела нужно — схожу. Ждите.

Он ушел, а я вновь взялась за дневник.

«3 августа. В воскресенье купили-таки коттедж в Усть-Красавке. Место чудное: лес рядом, речка. Но супруга этого, по-моему, даже не заметила. Главное, что в коттедже три этажа и сауна. Двери только хочет заменить. Эти, мол, недостаточно крутые. Если она привезет гостей, вдруг они скажут, что двери простоваты? И на это уходят деньги… А Марина отказывается взять у меня хотя бы тысячу…

5 августа. Привезли большую партию товаров „А“ и „Б“. Растаможку они, ясное дело, не проходили. Но теперь нет отметки и польской таможни. Как же они его протащили через Польшу? Впрочем, это не мое дело. Мое — распределять по точкам, контролировать продажу, денежные потоки и т. д.

7 августа. Меня все-таки заело, и я зашел в магазин Климовича. Так вот в чем дело: он продает аналог нашего товара „Б“. Причем значительно дешевле. Так бы и сказал! Я всегда уважаю конкурентов. Разве я кого когда обидел? Высказал все это Борису, тот молчит и нехорошо усмехается: „Сам знаешь, дело не в этом“. Так в чем же?!

10 августа. Еще в двух аптеках появились аналоги товаров „А“ и „Б“. Что ж, этого следовало ожидать. Надо снижать цену, иначе товар залежится, утратит годность. Сказал об этом Цицерону. Тот и слышать не хочет. Разозлился страшно. Весь лоск с него слетел. „Не твое дело! — орет. — Не суй свой нос, куда не надо!“ Я ответил ему как следует. Даже встряхнул слегка. Он этого совершенно не ожидал и порядком опешил. Думал, мол, Бунчук — бухгалтер, чернильная душа, чего его опасаться. Зря, что ли, я „у хозяина“ пять лет отдудел. Научился кое-чему. Там не научишься за себя стоять — пропадешь. Да и Петр Петрович многому научил, спасибо ему.

12 августа. Страшная, чудовищная весть…»

Мне послышался какой-то звук за дверью, и я вышла в прихожую, прислушалась. Нет, ничего не слышно и в глазок никого не видно. Я взглянула на часы. Ого, Лени нет уже полчаса! Меня охватило беспокойство. Неужели что-то случилось?

Пока я металась по комнате, дверь скрипнула, и в квартире появился Леня. В руке он держал пачку свежих газет.

— Что случилось? Почему так долго? — набросилась я на него.

— Ничего не случилось, — нехотя ответил он. — Вот, купил. Тут, кстати, и «Комсомолка» есть. Там статья про наши дела.

— Статья? Про Тарасов?

Я быстро развернула газету. Так и есть! На видном месте статья Ильи «Тихий домик на окраине». Описание подпольного винзавода, ночная погоня, милиция на стороне бандитов… Я вспомнила Туркина и его слова: «Если что — под землей найду». Кажется, у меня появились новые неприятности.