Смертельное лекарство

Вслед за этим из дома вышел Николай, севший в свою машину. За ним увязались двое молодых людей на «Ауди». А пока эти две группы покидали находившийся под наблюдением подъезд, мы через чердак перебрались в соседний — и вышли на улицу. Правда, Женя оказался не столь предусмотрительным, как я, — не имел в запасе связки ключей от всех служб дома, — и замки пришлось вскрыть самым примитивным способом, но важен, как известно, результат, и победителей не судят. Больше всего в этой ситуации меня беспокоила судьба Лены, но Евгений заверил, что на Леню можно положиться — он знает несколько способов уйти от погони. Мы с Женей на самом обыкновенном трамвае направились к его приятелю, чтобы одолжить у него «жигуленок». Эта машина явно не была на примете у наших преследователей, и какое-то время мы могли чувствовать себя спокойно. Мы прибыли в Кривозерье и уже битых полчаса колесили по Николиному тупику (который, к слову, оказался вовсе не тупиком, а полноценной улицей) в безуспешных поисках склада, о котором говорилось в дневнике Бунчука.

— Тут все здания, кроме частных домишек, по пальцам пересчитать можно, — рассуждал вслух Евгений, в очередной раз разворачивая машину. — Контора потребкооперации, магазин, церковь заброшенная, мастерская по вулканизации… Все! Может, пошустрить в потребкооперации?

— Кооперация — двигатель торговли… — пробормотала я. В голове формировалась догадка. — Ну-ка, останови!

— Зачем? Что ты собираешься осматривать? Церковь, что ли? Так от нее мало что осталось…

— Вот именно — церковь! Не понял?

— А! Кажется, понял.

Женя прижал машину к забору метров за сто до церквушки. Мы осторожно, стараясь не хлопать дверцами, вышли. Стояли густые сумерки. Лишь в дальнем конце улицы горел одинокий фонарь, да давал еще немного света потухавший закат. На его багровом фоне развалины церкви выглядели особенно мрачно и даже угрожающе.

Я огляделась, стараясь не пропустить ни одной детали. За мной в последние дни следило столько глаз, что я не доверяла уже никому — ни ремонтникам, ни старушкам, ни детям. Однако сейчас улица была абсолютно пуста. Даже собаки не бегали.

— Давай зайдем с задней стороны, — вновь перейдя на шепот, предложила я. Женя кивнул.

Мы прошли узеньким ходом между двумя домовладениями и оказались на небольшом пустыре. Возможно, раньше здесь было какое-то церковное хозяйство, сейчас же пустырь был засажен картошкой. Двигаясь вдоль забора, мы подошли к церкви. Вблизи ее первый этаж вовсе не выглядел заброшенным: окна были закрыты тяжелыми железными щитами, вход закрывала еще более внушительная стальная дверь. Ни щелочки.

— Ну, что будем делать? — спросила я.

— Попробуем через крышу, — предложил Евгений. — Только кому-то надо остаться здесь, стоять на шухере. Давай я полезу, а ты постоишь.

— Ну уж нет! — решительно возразила я. — Это мое расследование, я за него деньги получаю. Это моя работа, в конце концов. Я понимаю, что ты тоже лицо заинтересованное. Вот и стой на шухере, а полезу я. В конце концов, мне до сих пор удавалось пролезть всюду, где надо было. Так что не будем искать от добра добра.

— Ладно, будь по-твоему, — согласился Евгений, не ожидавший такого отпора. — На, держи.

Он протянул мне фонарик и моток веревки. Предусмотрительный мужик, ничего не скажешь. Однако я отклонила его дар, вынув из карманов куртки свой фонарь — меньше и мощнее — и свой моток — покрепче. Евгению оставалось только развести руками.

Мы еще раз огляделись — нет, никого. Видимо, владельцам склада (а принадлежал он «Матушке» — то есть теперь как бы моему спутнику) не было нужды его охранять, а владельцы товара, который там частенько складировался, не ожидали такой наглости, что мы, едва уйдя от погони, отправимся сюда.

Женя подсадил меня на уступ стены, дальше я полезла сама. Через проем, зиявший в куполе храма, я забралась внутрь и глянула вниз. Так и есть: те, кто переделал церковь под склад, перекрыли пролет и отгородили нижнюю часть храма от купола. Неужели не найдется никакой лазейки?

Я осторожно спустилась на деревянный настил и попробовала приподнять одну из досок. Она оказалась достаточно крепко сидящей на своем месте. Я попробовала другую, третью, четвертую… К моему счастью, храм переделывали не в новое рыночное время, а довольно давно. То ли те, кто этим занимался, не слишком опасались воров, то ли доски просто рассохлись со временем, но я довольно быстро нашла пару досок, которые можно было отодрать. Скрип отдираемого дерева разнесся далеко. Слышно, наверно, было даже на улице. Но в полу образовался нужных размеров проем. Я еще раз огляделась, прислушалась, затем закрепила на выступе стены веревку и скользнула вниз.

Мои ноги коснулись каких-то коробок. Я слегка оттолкнулась от них и опустилась на пол. Огляделась — насколько это было возможно в полной темноте. Нет, ничего не видно. Я ощупала коробки, вдоль которых скользила вниз. Небольшие по размеру картонные коробки, хорошо запакованные. Интересно, что в них? Нет, без света не обойтись. Я достала фонарик.