Смертельное прикосновение

Они были в узком проходе позади дома семью Югао, на веревках сошли рваные вещи, с которых в желоба стекала вода. Двор заполнен корытами, сломанными инструментами и другим барахлом. На пороге лачуги сидел живущий в ней старик-изгой, который плел из соломы сандалии и перевязывал их шпагатом. Когда Рейко спросила его, видел ли он кого-нибудь в доме семьи Югао кроме нее в ночь убийства, он сказал:

— Там был начальником тюрьмы.

— Тюрьмы Эдо? — переспросила Рейко. Старый сапожник кивнул, его корявые руки ловко переплетали солому.

— Он был начальником Таруйи.

— Это бывший бандит, — сказал староста Рейко.

— Он был понижен в должности за вымогательство денег у торговцев на овощном рынке и избиение их, когда они не платили.

— Когда вы его видели? — взволновано спросила Рейко, потому что, наконец-то объявился подозреваемого, явно способного на убийство.

— Я его не видел, — сказал сапожник, — но я услышал его голос. Он и Таруйа спорили. Это было сразу после захода солнца.

— Когда он ушел?

— Через некоторое время их спор стих. Должно быть, он ушел.

Рейко ощутила укол разочарования, потому что сроки визита не совпадали со временем совершения преступления. Но, он мог вернуться позже для того чтобы расправиться с Таруйи.

— Где я могу найти этого начальника? — спросила Рейко.

— Там, где в этом поселке все собираются, — Канаи всем своим видом показывал, что ее настойчивость его утомила, но он все же сказал, — пойдемте, я проведу вас.

Они продолжили обходить поселок. По дороге Рейко опрашивала жителей лачуг, мимо которых они проходили, но безрезультатно. Самураи ее эскорта выглядели мрачными и скучающими. Продавец-водонос, нес за плечами ведро с водой, а Рейко уже сильно мучила жажда, но она не могла пить воду в этом грязном месте. Прищурившись на солнце, которое светило сквозь дым, она вытерла потное лицо своим рукавом. На фоне неба высился остов деревянной сторожевой и пожарной башни. На платформе под висевшим колоколом, стоял мальчик.

Рейко позвала его:

— Ты случайно не был на дежурстве в ночь, когда убили семью Таруйа?

Заглянув на нее сверху вниз, он кивнул.

— Ну-ка спустить на мгновение, нам надо поговорить, — позвала его Рейко. Он заскользил вниз по лестнице, проворный, как обезьяна. Ему было около двенадцати лет, худой с торчащими костями. Рейко попросила его рассказать, не заметил ли он чего-то в ту ночь.

— Я слышал крики, — сказал он, — а потом видел, как Ихай убежал из дома.

— Кто такой Ихай? — спросила Рейко.

Полученная информация возродила ее, погасший было, энтузиазм.

— Он живет у реки, — сказал мальчик. — Он ходил туда к Умеко.

— Раньше он был вором, — объяснил Канаи. А здесь он дворник.

Рейко посмотрела на башню, оценила расстояние до дома Югао, и представила себе, что тут можно было разглядеть в полночь.

— Как ты узнал его? — спросила она мальчика, — ведь было темно?

— Блеснула молния. И Ихай ходит, как это.

Он втянул голову в плечи и скривился. Рейко не знала, радоваться мне или сожалеть, что кроме Югао, у нее теперь появились два подозреваемых, отмеченных на месте преступления. Она поблагодарила мальчика, который поклонился и прошмыгнул мимо ее охранников.

Канаи закричал:

— Подождите одну минуту! Он побежал за мальчиком и схватил его за воротник:

— Отдай.

Мальчик неохотно вытащил из кармана за шнурок кожаный мешочек. В таких мужчины обычно носили монеты, лекарства, предметы религиозного культа и другие мелкие ценности.

— Эй, это же мой, — сказал лейтенант Асакай, нащупывая пустое место, где когда-то мешочек свисал с его доспеха. Он выхватил его из рук мальчишки.

— Вы должны быть осторожны с ним, с его родителями, с его братьями и сестрами, — сказал Канаи.

— Все они первоклассные воры.

Он отпустил мальчика и шлепнул его по заду:

— Веди себя прилично, или мне придется добавить еще годик к сроку вашего наказания.

Вскоре Рейко и ее спутники добрались до пункта назначения чайхане, что располагалась в большой хижине на берегу реки, с дощатыми стенами и соломенной крышей. Его передние и задние двери стояли открытыми, чтобы сквозняк обдувал мужчин, которые бездельничали сидя на полу. Хозяин подавал настойку в глиняных кувшинах. Чайхана оказалась центром поселка изгоев. Ниже по реке за лодками размещались публичные дома и чайные для рядовых граждан, по мосткам, можно было добраться на противоположный берег.

Староста позвал одного из клиентов:

— Что ты здесь делаешь так рано, стражник? Тюрьму закрыли или ты тайком сачкуешь?

— Ну и чего, если и так? — сказал надзиратель. Он был небольшого роста, мускулистый, лет сорока. Его полностью выбритая голова была обмотана грязной лентой белого хлопка. У него были густые черные брови и торчащие усы, грубое лицо в прыщах, ямках и старых шрамах, а руки были покрыты татуировками.

Не обращая внимания на его грубость, староста сказал:

— Эта госпожа — дочь судьи Уэда. Он поручил ей расследовать убийство Таруйа и его семьи. Она хочет поговорить с тобой.

Начальник немигающим взглядом посмотрел на Рейко. Свет, отражавшийся в них, казался неестественно ярким.