Смертельное сафари

- Ты умнеешь на глазах, - похвалил он меня, - хотя я до сих пор не возьму в толк, для чего ты ушел из полиции. У нас на Западе такому болвану ни за что не разрешили бы заниматься частной практикой. Какой из тебя детектив!

Он принялся надо мной глумиться, мстя за насмешку. Оно и понятно, тщеславие в большей или меньшей степени присуще всем.

- Раньше ты был обо мне лучшего мнения, - напомнил я. - Хвалил за Вэнса Фридмена.

- Да это было проще простого!

Выбросить в окно пьяного тоже довольно просто. Особой отваги на это не требуется, подумал я и спросил:

- Это ты его угробил?

Фон Шелленберг расхохотался.

- Еще одно подтверждение моих слов. Так ведь и помрешь третьесортной посредственностью.

- Значит, Янос?

- Догадайся сам, - сказал он.

Увы, облако пыли точно замерло на месте.

- А тебе известно, что Вэнс Фридмен агент ЦРУ? - спросил я.

Молчание. Мне почудилось, что голова его загудела от нагрузки - он этого не знал.

Я вспомнил про комиссара и Сэма: дело обстоит хуже, чем они могут предположить.

- Почему надо делать это именно здесь? - закричал я. - Раз уж корчишь из себя такого аса, убрал бы его дома, в Штатах.

- Стиль, старина, класс, - отозвался фон Шелленберг. - Убить президента среди бела дня - это уже не штука. С тех пор как ухлопали Кеннеди, этим никого не удивишь. Ну а здесь такого еще не бывало, в этом есть спортивный азарт. Все равно что охота на крупных хищников.

Он говорил всерьез, без намека на иронию.

- Заповедник окружен, у всех входов и выходов кордоны и патрули. Как ты надеешься выбраться?

- Напряги мозги!

Я последовал его совету.

- В свите Уэллса целый взвод секретных агентов. Живым тебе не уйти.

Молчание. О чем он в этот момент думал? Тут я вспомнил сине-серебристый "чироки" на взлетной полосе у "Баобаба", и у меня екнуло сердце. Конечно, на таком комарике далеко не улетишь, однако с его помощью фон Шелленберг сумеет сгинуть без следа. До танзанийской границы рукой подать, а оттуда открыты все дороги, по суше и воздуху, в Южную или Центральную Африку, на все четыре стороны.

- Кто тебе платит? - спросил я.

- Мне это безразлично, - ответил он, - не кто, а сколько! В этом дело.

Молчание.

- Ну и сколько же на этот раз? - спросил я.

- Два миллиона долларов.

Я задумался.

- Через Швейцарский кредитный банк?

- Вижу, с домашним заданием ты справился.

Пауза.

- Кто бы мог подумать, - сказал я, - что жизнь одного человека стоит такую прорву денег!

Он засмеялся.

- Кое-кому не нравится его миролюбие.

- Кому же?

- Ни за что не угадаешь?

Мы снова помолчали.

- В Америке есть люди, - продолжал он, - которые проливали слезы, когда закончилась война во Вьетнаме. Военная индустрия, приносившая огромные барыши, едва не обанкротилась. Торговцы оружием переключились на нелегальные поставки Латинской Америке и Южной Африке.

Он помолчал, потом продолжил:

- Эти трудолюбивые патриоты, эти лояльные граждане величайшей державы мира полны решимости и впредь заниматься бизнесом.

Помню, я читал где-то, что человек - это единственное существо во всей живой природе, которое охотится на себе подобных. Американцы готовы на убийство ради сохранения самой возможности убивать.

В воздухе зависла смертоносная тишина. По спине у меня струился пот. Рука, сжимавшая пистолет, была влажной, к ладони липла пыль. Переложив оружие в левую руку, я повернулся, чтобы вытереть ее о штанину, и только тут заметил его, но было слишком поздно - я не смог увернуться от пули.

Стреляли всего с десяти шагов, меня точно кувалдой ударили в правое плечо. Я повалился на спину, как дохлая рыба. Но воля к жизни сильнее искушения сдаться и умереть. С глухим стуком упав наземь, я вздернул левую руку и сумел дважды нажать на курок, целясь в неясный силуэт.

Спотыкаясь, Янос попятился назад - две пули крупного калибра поразили его. Он распростер руки и упал навзничь, его тело заскользило по склону вниз и, задев за развесистый куст, распласталось в неестественной позе.

Боль в боку раздирала меня на части, в голове плавились красные осколки, перед глазами сгущался мрак. Мне стоило невероятных усилий держать их открытыми. Итак, я снова допустил просчет и, скорее всего, поплачусь за это жизнью: совершенно упустил из виду Яноса!

Мне почему-то казалось, что Янос ждет исхода дела в охотничьей гостинице и не собирается сам принимать в нем участие. Двое профессиональных убийц, решил я, не станут стрелять одновременно по одной и той же цели. Я возомнил, будто мне понятны мотивы и логика наемных разбойников. Кто я такой? Жалкий третьесортный детектив, без всяких на то оснований, из одного тщеславия ввязавшийся в крупную игру...

Я злился: дал заманить себя в западню и вряд ли выберусь из нее живым. Непростительная глупость: пока я болтал с его напарником, Янос незаметно подкрался ко мне. А я уши развесил!

Донесся голос фон Шелленберга - как будто издалека, словно с того света:

- Канджа!

И тут я вспомнил, что давно собираюсь спросить его, какой он национальности. Но теперь у меня на это не было сил. Пот застилал глаза, солонил губы.

- Канджа! - крикнул он снова. - Янос был дурак.