Смертельные акции

На перекрестке подрабатывали мальчишки: мыли стекла у остановившихся на светофоре машин. Небольшие купюры (с балкона я не мог разглядеть какие) из рук водителей переходили в карманы замызганных штанишек пацанов, едва успевающих за короткое время меняющего глаза светофора сделать (и, судя по тому, что им платили, хорошо) свою работу. В одной из машин я увидел за рулем женщину, лицо которой показалось мне знакомым. Пока я вглядывался в это лицо, мальчишки успели вымыть стекла, но вместо положенной платы дама эффектно сложила комбинацию из трех пальцев и нажала на газ. Очевидно, нечасто сталкиваясь с подобным поведением клиентов, тем более клиенток, провожая глазами уезжающую машину, мальчишки застыли в изумлении. Я, признаться, тоже был удивлен. Но другим: те же волосы, контур лица… Цвет глаз я, правда, не разглядел… Удивительно, как иногда люди бывают похожи друг на друга. Конечно, это не она. Лариса Машкина ездит с шофером, да и не способна она на такое поведение.

Я вернулся в комнату. Страшная догадка крутилась в моей голове, разрушая запланированные на сегодняшний день встречи и заставляя отказаться от принятых раньше решений. А что, если Лариса виновна в смерти своего мужа? Почему бы, собственно, и нет? Что ей мешало, находясь на отдыхе в Ялте, на один день слетать домой или, что гораздо проще, заказать убийство собственного мужа? Мотивов могло быть сколько угодно: измены, ложь, деньги, наконец…

В таком случае многое становилось понятным: и то, что именно она обнаружила труп мужа, и ее потрясающее самообладание во время разговоров со мной, и те пять тысяч долларов, которые она дала мне в качестве предаванса.

«Покупка адвоката? Не значит ли это, что меня купили?» Я улыбнулся от нелепости этой мысли. Я понял, что столь же нелепо и предположение о вине Ларисы. Но как адвокат я должен был иметь эту версию в виду и прежде всего проверить свою подзащитную. И только потом думать, как и от чего ее защищать. Но как проверить? И как защищать? Где взять алиби?.. Лариса была в Ялте с любовником, который бесследно исчез.

Допустим. Но больше всего меня настораживало, что труп обнаружила Лариса, оставшись одна, в собственной квартире, неплохо, кстати, охраняемой…

Нет, только не это! Эти глаза не могут врать. Эта женщина не может быть убийцей. Но что я могу привести в доказательство, кроме собственных симпатий к Машкиной?

Я прошелся по комнате. Неожиданно в моей голове появились другие мысли. Лариса и вправду была мне очень симпатична. Пытаясь вернуть себе рабочее настроение, я решил позвонить Турецкому. В ту же секунду в моей квартире раздался звонок.

– Слушаю, – я снял трубку, – алло, перезвоните, вас не слышно…

Почему-то подумалось, что звонила Лариса. Точнее захотелось, чтобы она позвонила. Удивительная женщина! Между прочим, ничем не хуже Марины. Ну разве что чуть-чуть. Размышляя таким образом, я пытался дозвониться Турецкому. Ну вот, наконец свободно.

– Турецкий слушает.

– Нужно поговорить, Александр Борисович.

– Давай. Я сейчас в городе. Можно встретиться в кафе на Тверской. В двенадцать.

Всегда точен, всегда аккуратен, всегда лаконичен. Признаться, я завидовал Турецкому, его способности понимать и чувствовать одновременно (что у меня никак не получалось), его редкому сочетанию силы и мягкости.

Я оделся, не спеша вышел из дому. У подъезда щебетали две девушки. Я невольно прислушался.

– Евгеша меня на велосипеде катал, в затылок возбужденно сопел: «Приходи ко мне вечером, мать у меня в ночную…»

– Ну а ты?

– Вот еще! А он потом с крыши цветы на балкон бросал, по телефону часами ерунду плел, а после… в подъезде на стене грязные слова писал…

– Сволочь.

– Не говори. Ну пока.

– Пока.

Девчонки заметили, что я прислушался к их разговору, смутились, одна поспешила скрыться в подъезде, другая свернула за угол. Мне стало немного не по себе, возникло ощущение, будто я без разрешения прочитал страницу из чужого дневника. Кстати, тоже полезное занятие для адвоката: подслушивать чужие реплики, читать жесты. Все пригодится. Собранный из случайных черточек прохожих, из реплик соседей, из собственных мыслей, наконец, когда-нибудь должен был сложиться в моем сознании образ преступника, убившего человека, жену которого я должен был защищать.

До двенадцати оставалось полтора часа. Я решил приехать раньше. Прогуляться по Тверской… Привести в порядок мысли… А мысли, признаться, были самые разные.

Может, имеет смысл взять Ларису под стражу, тем самым защитив ее от покушения, которое наверняка произойдет в ближайшее время? Или стоит просто установить за ней наблюдение, что в случае ее вины даст возможность найти ее сообщников, а то и вовсе узнать, чьим сообщником является сама Лариса?

Так или иначе, это как-то отразится на ее поведении, и тогда мой опыт подскажет мне, как вести себя с ней и чем подтолкнуть ее к откровенному разговору.

Покусывая эскимо, я брел по тротуару. До встречи с Турецким оставалось еще немного времени.

Пьяный дворник сметал мусор то в одну, то в другую сторону, то в одну, то в другую…