Смертельные чары

– Да след нашли. Отпечаток подошвы. Возможно, преступник оставил, – предположил Снегов.

– А ты что, Федор Георгиевич, знаешь, как преступник действовал? – хлестко спросил Прямыхов.

Под дых метил. Старостин хоть и готов был держать удар, но все равно захватило дух в предчувствии подвоха.

– С чего вы это взяли, товарищ майор? – исподлобья глянул он на начальника.

– Ну, ты же тут у нас за все отвечаешь. И все знаешь. А преступника поймать не можешь.

– Почему не могу? Вострикова же поймал.

– Вострикова?!

– Ну, вы ж его героически раскололи.

– Только давай без этого… – поморщился Прямыхов. – Ничего там героического, просто работа. Планомерная грамотная работа…

– Да, но Востриков не убивал.

– Правильно, Шадрина он не убивал. Голикова убил, Молодова убил, а Шадрина – нет.

– Но почерк один.

– Ну, почерк и подделать можно… Ты мне лучше расскажи, почему Шадрина убили?

– Я откуда знаю?

– Он твой старый знакомый, да?

– Я всех тут знаю.

– Ты от вопроса не увиливай. Кому ты в позапрошлом году челюсть сломал?

– Ну, вышло так.

– А из-за чего вышло?

– Я понял, куда ты клонишь, Илья Викторович. Но если ты думаешь, что это я убил Шадрина, то… То лучше ничего не говори. Если в чем-то подозреваешь, то ищи доказательства. – Федор нарочно обращался к начальнику на «ты», чтобы сильней его пронять. – Будут доказательства, предъявляй. А без доказательств… Я ведь и послать могу!

– Ты как с начальством разговариваешь, Старостин?! – возмутился Прямыхов.

– А не надо меня тут носом… в кровь…

– Товарищ майор, я возьму Федора Георгиевича с собой? – спросил Снегов. – Мне с Шадриной поговорить надо, Старостин бы мне помог…

– С Шадриной поговорить? – хмыкнул Прямыхов. – Так это же его бывшая жена. Чем он тебе там поможет? Шпорами бряцать?

– Илья Викторович, попрошу вас оставить при себе ваши казарменные шуточки! – нахохлился Снегов.

Он представлял прокуратуру, начальнику районного отдела не подчинялся, поэтому мог позволить себе такой выпад. И Старостин мог себе такое позволить, потому что Прямыхов перегнул палку.

– Вы куда-то хотели идти? – немного подумав, усмехнулся майор. – Ну, идите, идите. Оба идите.

Снегов взял Федора за локоть и увлек за собой.

– Ты на Прямыхова не злись, – сказал он. – У него своя игра.

– Ну да, он же Вострикова расколол, а выходит, что это кто-то другой здесь убивает. А он уже в область отрапортовал…

– Вот именно. Для него так лучше – Востриков Голикова и Молодова убил, а Шадрина – кто-то другой.

– И этот другой – я, да?

– Ну, я так не думаю.

– Прямыхов думает.

– Я же говорю, его можно понять.

– Можно. Только не получается… Стал бы я показывать место, где раздевался… К дому можно лесом подобраться, по левому берегу. Я там смотрел, никаких следов. Но я бы мог ложный след поставить…

– Не надо передо мной оправдываться, Федор Георгиевич, я тебя ни в чем не виню.

Может, и было что-то у Снегова на уме, но про Федора он у Валентины выспрашивать не стал. Не угрожал ли капитан Старостин покойному мужу? Может, крутился где-то поблизости возле дома, высматривал, строил планы нападения? Нет, ничего такого он выяснить не пытался. Задавал Валентине примерно те же вопросы, что и сам Федор.

А Старостин поговорил с сыном. Оказывается, ночью Гоша ходил в туалет и видел, как из спальни выходил Шадрин. Дмитрий Валерьевич тогда благодушно потрепал его по голове. Но когда это было, в какое время, Гоша не знал, но Валентина сказала, что в туалет он обычно ходит между часом и тремя ночи. И то, если ходит…

– Не позаботился Шадрин о своей безопасности, – заметил Снегов, когда они шли обратно. – Надо было подсказать ему, что убийца где-то рядом бродит…

– Водяной, – мрачно усмехнулся Федор.

– Водяной? Раньше вроде бы оборотень был, – подыграл ему следователь.

– Ну, тогда водяной оборотень. Кто на реку ночью выходит, тому трезубец в шею… А если серьезно, все трое ночью погибли, у реки. И все мужчины. И всех одной рукой убили… Не думаю, что это нечистая сила. Я в это не верю.

– Народ верит.

– Ну, это его право…

– И деревенский народ, и этот, – Снегов повел рукой в сторону элитных домов. – Но деревенским деваться некуда, а эти в Москву могут съехать. Или еще куда…

– Съедут, – кивнул Старостин. – На этот раз съедут…

Труп уже накрыли простыней, когда Снегов и Старостин подошли к месту. Зеваки разошлись, зато Прямыхов стоял, как чучело посреди горохового поля, и с коварной улыбкой смотрел на Федора.

– Ну, что там узнали, Валерий Павлович? – спросил он у Снегова.

– Да ничего особенного. Преступник переплыл через реку, напал на Шадрина, убил… Думаю, он сначала его в реку затащил, а потом ударил…

– Чем ударил?

– Ну, я вам этого точно сказать не могу.

– А ты, Федор Георгиевич, можешь?

– Могу, – исподлобья глянул на своего начальника Старостин. – Заостренный металлический стержень.

– И где он, этот стержень?

– Выбросил.

– Кто выбросил?

– Ну, не я же.

– Преступник выбросил?

– Преступник.

– А ты откуда знаешь, что выбросил? Может, потерял? В воде утопил, случайно.

– Вам виднее.

– Что?!. Хочешь сказать, что это я был! – с непонятным злорадством протянул Прямыхов.

– Я хочу сказать, что вы начальник, поэтому вам виднее.