Смертельные инвестиции

Какое-то время они шли молча. Вдруг Ева-Бритт остановилась и рассмеялась, обнажив щербинку между передними зубами.

– Что?

– Просто вспомнила, как вы с Дикке на всех вечеринках выдували ящик пива. Тогда вы неизменно сидели на диване, пили, балдели под «Пинк Флойд» и… – Она нахмурилась, задумалась. – Как же называлась та группа?

Франк покосился на нее и напомнил:

– «Генератор ван де Граафа»!

– Как можно любить группу с таким названием?!

– «Генераторы» были молодцы! Крутейшие ребята!

– Конечно! Только мне до сих пор не верится, что ты стал полицейским… Кстати, а что с Дикке?

– Он в тюрьме.

– За что? – сразу посерьезнела Ева-Бритт.

– За наркоту.

Они с Дикке давно раздружились. Их дружба распадалась постепенно, медленно, но верно. Последний раз они виделись года два назад, летним вечером. Было тепло; в центре публика сидела на открытых террасах кафе и ресторанов. По улицам шли шикарно одетые женщины, таксисты открыли люки, из всех машин гремела музыка. И вдруг он увидел Дикке. Он сидел один в углу привокзальной площади с переносной магнитолой у ног. Голова дергалась, ноги притоптывали в такт, руки безостановочно шарили по телу. «Я не могу сидеть на одном месте», – сказал он тогда, глядя куда-то в небо. Теперь ему все время приходится сидеть на одном и том же месте, в тюремной камере, если только его не привязывают к койке.

Франк не сразу понял, что Ева-Бритт молчит. Кашлянул и осторожно спросил:

– Надеюсь, ты не была в него влюблена?

Она не ответила.

– Лучше всего я помню ночь на пароме в Данию, – усмехнулся он; Ева-Бритт крепче сжала его плечо.

– Знаешь, из-за чего я в тебя влюбилась? – спросила она, снова показывая щербинку между зубами. – Из-за твоих шерстяных носков.

– Правда?

– Да… Ты страшно возбудился и остался в одних носках. – Она улыбнулась. – И все никак не мог найти презерватив и сбрасывал все вещи на пол.

Он широко улыбнулся. Остановился. Они очутились у мастерской Гундера. Фрёлик обернулся и показал на окна, где разместилась контора адвоката Брика.

– Кстати, этот адвокат имеет отношение к тайне, которую мы пытаемся раскрыть! – Они вглядывались в окна, на которых большими буквами была выведена фамилия БРИК. – Его контору случайно нашел Гунарстранна, когда чинил здесь машину.

– Он подозреваемый?

– Нет. Адвокат – юрисконсульт руководителя погибшей девушки. Фирмы «ПО партнерс»… – Помолчав, он добавил: – Скорее всего, он жулик.

Ева-Бритт прижалась к нему.

– Твой адвокат и в воскресенье работает, – заметила она.

– Да?

– Да, я уверена, там кто-то есть. Смотри! На потолке горит лампа дневного света.

Фрёлик задрал голову и тоже увидел, что в одном из окон горит свет. Ева-Бритт крепче прижалась к нему. Уткнулась подбородком ему в грудь и погладила по щеке, не снимая перчатки.

– Будь ты настоящим полицейским, – прошептала она, – ты бы сейчас поднялся наверх!

– С тобой-то? – хмыкнул Фрёлик. – Дама ждет на улице, пока Грязный Гарри отряхивает куртку и идет на работу?

По-прежнему не снимая перчатки, она сунула руку ему под рубашку.

– Я знаю занятие поинтереснее, – прошептала она.

Он заглянул ей в глаза. Ее возбуждение передалось ему.

– Куда пойдем? – спросил он. – У тебя дома придется заниматься любовью в присутствии соседок– болельщиц!

– Если к тебе, то придется взять Юли с собой.

Франк лягнул шину БМВ, припаркованного у обочины.

– Не важно, – сказал он. – Кстати, эта колымага, возможно, принадлежит адвокату. Она достаточно дорогая.

Он не успел договорить, когда из ворот быстро вышел человек в синем плаще и подошел к машине.

– Какой-то он слишком молодой, твой адвокат, – шепнула Ева-Бритт.

Им пришлось посторониться, чтобы пропустить владельца БМВ. Тот достал брелок, нажал кнопку, открыл багажник, положил туда красный кейс. Вдруг следом за ним выбежала полная пожилая дама в шерстяном жакете и домашних тапочках с кистями. Раскрасневшись от напряжения, она размахивала какой-то бумагой.

– Бьерке! – звала она. – Юаким Бьерке!

Глава 44

Гунарстранне казалось, что он полон кофе до краев. Бурая жидкость просачивалась наружу, оставляя на языке нездоровую пленку, похожую на клей. Уже поздно. Ему давно пора ехать домой.

Все воскресенье насмарку. А завтра понедельник. Все завертится… С другой стороны, что делать дома? Телевизор его не привлекал. Можно, конечно, почитать, но он понимал, что ему трудно будет сосредоточиться. Кусочки головоломки вертелись у него в голове, но никак не желали складываться. Недоставало одного кусочка, последнего и самого важного.

Мозг работал на высоких оборотах; Гунарстранна складывал кусочки так и эдак, чтобы вышло единое целое.