Смертельные тайны

Она завела двигатель и поехала на юг. Все ее мысли сейчас были о собственной жизни и о вчерашнем вечере с Питерсоном. Детей от него она не хотела, но с ним она была счастлива, и, несмотря на то, что они ходили в клуб по работе, ей было с ним хорошо. Она попыталась набрать его номер, но он не отвечал, и звонок переключался на автоответчик. Тогда она позвонила в участок, и Крейн сказал, что Питерсон уже ушел домой. Эрика внезапно решила поехать к нему и поговорить. Покончить с этой неопределенностью и, может, даже возобновить отношения.

Когда она постучала в дверь квартиры Питерсона, было почти девять вечера. Он открыл дверь – в джинсах и футболке. На руках у него сидел мальчик-мулат лет шести-семи.

– Привет, – сказала Эрика, недоуменно переводя взгляд с него на милого мальчика в пижаме со Спайдерменом, который во весь рот улыбался ей.

– Эрика. Привет, – поздоровался Питерсон. Он был явно шокирован ее появлением, но затем выражение его лица сменилось на встревоженное, когда он увидел, как она побледнела и расстроилась.

– Папочка, ванна перельется, – сказал мальчик.

Из-за их спин показалась блондинка примерно тридцати пяти-сорока лет.

– Джеймс, кто это? – спросила женщина, с подозрением глядя на Эрику.

– Почему он только что назвал тебя «папочкой»? – спросила Эрика, держась за дверной проем.

– Потому что он мой папочка! – ответил мальчик.

Повисла ужасная пауза.

– Фрэн, можешь забрать Кайла и выключить воду в ванной? – попросил Питерсон.

Фрэн тревожно взглянула на него и взяла мальчика на руки.

– Это она?

– «Она»? Что за «она»? – завелась Эрика.

– Ладно, ладно, давай выйдем и поговорим, – сказал Питерсон, обулся и вывел ее в коридор.

– У тебя есть сын? – сверлила его взглядом Эрика.

Он кивнул.

– Сколько ему?

– Шесть. В апреле будет семь.

– Как? Что? – Эрика не могла найти слов.

– Эрика. Я только две недели назад узнал.

– А эта женщина? Это его мать? Кто она?

– Фрэн – моя бывшая девушка. Мы расстались в 2012 году, за пару месяцев до Олимпиады.

– Причем здесь чертова Олимпиада? – закричала она.

– Я просто говорю, что это было очень давно! Мы расстались, и она уехала работать в Германию. Она графический дизайнер. И узнала, что беременна, уже потом.

– И она тебе не сказала?

– Нет.

– А теперь она у тебя в квартире, и ты ее ребенку ванну наливаешь? А меня ты выгнал в коридор, чтобы об этом сказать?

– Эрика, я не знал, как ты отреагируешь.

– Это не оправдание! – закричала она. На глаза у нее навернулись слезы.

– Я пытался тебе сказать. Сначала на работе, потом когда пришел к тебе домой, потом мы поехали в клуб, и я пытался сказать в кафе, но тебе надо было ехать.

– Надо было сильнее пытаться, козел! И теперь я узнаю об этом, случайно завалившись к тебе домой!

– Кто сейчас случайно заваливается к людям домой? Что ты ожидала увидеть?

– Я тебе звонила, Джеймс.

– А домашний телефон отменили?

– Я не знаю твой домашний номер.

– Ну, если ты даже не попыталась запомнить мой домашний номер, это не моя проблема.

Эрика изо всей силы ударила его по лицу. Обоих словно парализовало. Дверь соседней квартиры приоткрылась, и в узенькой щелке, за цепочкой, появилось лицо миниатюрной старушки.

– Джеймс, у тебя все в порядке?

– Да, Дорис, я прошу прощения, – повернулся он к ней. – Все отлично. Мы просто…

Тут Питерсон услышал, что дверь подъезда закрылась, – Эрика возвращалась к своей машине. Он побежал за ней.

– Эрика! – закричал он.

Она завела машину и дала по газам, развернувшись юзом. Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась из виду.

– Черт возьми! – опомнился он, увидев, что выбежал на улицу босиком.

Глава 42

Айзек Стронг обожал печь хлеб. Что-то умиротворяющее было в возможности закатать рукава и месить тесто. А еще он обожал свою изысканную белую кухню. Все в ней – шкафы, пол, стены, поверхности – было белым. Однако дизайнерская задумка чуть не сорвалась из-за большой раковины Butler – в белом цвете она стоила целое состояние, а стальную он бы у себя дома не потерпел. Не хватало еще, придя с работы, снова видеть стальные поверхности. Замешивая тесто, он слушал на своем «Айфоне» радиопрограмму «Вопросы садоводства». Гостем была очень серьезная молодая женщина, которая делилась своим опытом борьбы с ужасной проблемой: ее домашние растения страдают от войлочников. Вдруг программа прервалась – на телефон поступил входящий вызов. Айзек увидел, что звонит Эрика, и локтем нажал на кнопку ответа, не переставая месить тесто.

– Ты дома? – спросила она каким-то странным голосом.

– Да, конечно.

– Я снаружи.

За дверью и правда стояла Эрика, но сама не своя – с красными глазами, в слезах, сломленная на вид. Не говоря ни слова, он обнял ее и повел на кухню.

– Выпить? – спросил он, доставая бутылку виски.

– Да, пожалуйста, – сказала она, садясь за стол. – Это из-за Джеймса Питерсона. У него есть сын.

– Что?

Она все ему рассказала. Айзек слушал, подливал ей виски и снова слушал.