Смертельные тайны

Джоан и Мэнди готовились выкурить еще по одной сигарете.

– Все еще непонятно, где спала Мэнди в ночь убийства. Она говорила, что спала наверху в маленькой комнате, но все указывает на то, что на диване внизу.

– На диване лежало одеяло, – сказала Эрика. – Но это не доказательство. Может, она там отдыхала днем.

– Эрика, нам осталось выяснить рост убийцы. При чем тут бриллианты? Или бриллиантовые серьги?

– Что ты сказала?

– Что нам надо выяснить рост убийцы. Как выяснилось, это не Таро.

– Да, не он.

– Дело не в сережках. По крайней мере, я так не думаю.

Эрика шагала по комнате взад-вперед.

– Когда мы с Питерсоном ездили в «Матрикс», костюмер сказал, что Марисса говорила про какой-то бриллиант. В единственном числе, а не во множественном. Что разбогатеть ей поможет бриллиант. Он сказал что-то вроде: «Я знаю, что Марисса была глупа, но она понимала разницу между единственным и множественным числом». Если она говорила не про серьги, то тогда про что?

– Теперь я ничего не понимаю, – сказала Мосс. – На костюмах у нее вышит бриллиант.

Она подошла к трем манекенам у стены с костюмами Мариссы. На них был вышит логотип с бриллиантом.

– Она планировала уехать в Нью-Йорк, выступать под именем Желтый Бриллиант. Может, она надеялась разбогатеть там?

Эрика покачала головой и посмотрела в окно. Мэнди и Джоан по-прежнему стояли рядом. Джоан что-то сказала, скривив рот, и Мэнди расхохоталась, выдохнув клуб дыма. Дети заходили в школу на урок.

– Пожалуйста, отойдите, – кричал криминалист толпе зевак, маша на них рукой в перчатке.

Две пожилые женщины и молодой человек попятились, как овцы, отгоняемые пастухом.

Эрика снова оглядела комнату и обратила внимание на большую фотографию в рамке на стене, рядом с анонсами выступлений Мариссы. На ней было кольцо с огромным сверкающим бриллиантом. Она подошла и осторожно сняла его с крючка. Оборот был обклеен бумагой.

– У тебя есть перчатки? – спросила она Мосс. Пошарив в кармане, та передала их Эрике.

Глава 68

Эрика положила фото на кровать лицом вниз, и они присмотрелись к оборотной стороне рамки.

– Рамка старая и грошовая, – сказала Эрика. – Фотография бриллианта выцвела под солнцем, но эта подложка – совсем новая.

Эрика взяла со стола маникюрные ножницы и при помощи Мосс, которая держала рамку, аккуратно срезала тонкую подложку. Внутри не было ничего, кроме фотографии. Эрика осторожно вынула ее из рамки. Бумага была достаточно толстая, и она попыталась посмотреть сквозь нее на солнце.

– С лицевой стороны бумага выцвела, с оборота – белая, – заметила Мосс. – Но это и естественно, ведь со светом контактирует только одна сторона.

Эрика разглядывала боковые срезы.

– Вот здесь немного не совпадают края, посмотри.

– Это два листа бумаги, склеенные вместе, – заключила Мосс.

Не снимая перчаток, Эрика осторожно ощупывала фотографию. Достигнув центра, ее пальцы замерли.

– Тут небольшой перепад, как будто внутри что-то есть, что-то продолговатое: может быть, сложенный кусок бумаги или вклеенный внутри конверт.

* * *

Эрика и Мосс сложили фотографию в пакет для улик и отвезли в участок, где продолжили свои исследования в стерильном медицинском кабинете. Надев маску и перчатки, Эрика скальпелем аккуратно разъединяла два слоя бумаги.

– Осторожно, – предостерегала Мосс, во все глаза следя за тем, как Эрика медленно проталкивает нож между листами. Наконец слои разошлись. Внутри находился маленький коричневый конверт.

– Надо отнести это криминалистам, – сказала Мосс.

– Да, – согласилась Эрика. – Я не буду трогать склейку, там могут быть остатки слюны. Вдруг они понадобятся.

Она аккуратно взрезала верх конверта скальпелем и достала два сложенных листа бумаги. На первом были сканированные фотографии немецких удостоверений личности от октября 1942 года. Принадлежали они молодой женщине по имени Эльза Нойбуков. У нее были короткие светлые волосы, большой лоб и красивое лицо с едва заметным высокомерием во взгляде. Она родилась в январе 1920 года, и на светло-коричневом фото ей было 22. Помимо этого были отпечатки трех пальцев, большого и двух указательных – правого и левого. Увидев печать нацистской Германии – орла с расправленными крыльями над свастикой – Эрика содрогнулась.

– Эта Эльза родилась в 1920 году, значит, сейчас ей девяносто семь, почти девяносто восемь, – подсчитала Мосс.

Они развернули второй лист бумаги. Снова скан – на этот раз австрийского паспорта. Он был выдан шестью годами позже, то есть через три года после окончания Второй мировой войны. На фотографии была та же самая женщина с прежней датой рождения и отпечатками пальцев. Под ней значилось имя: Эльза Бекер.

Мосс и Эрика переглянулись.

– Когда родилась Эльза Фрятт и какая у нее девичья фамилия?

– Сейчас узнаем, – Эрика взяла телефон и пробила ее адрес по национальной налоговой базе. – Дата рождения совпадает, а девичью фамилию нужно узнать.

– Что, Эльза Фрятт живет под чужим именем?

– Это все сканы, а где же оригиналы? – задалась вопросом Эрика.