Смертельные воспоминания

Симз вспомнил вчерашний визит Дианы – ее большие сиськи, выпиравшие из дешевой майки, на два размера меньше, чем нужно. Она стала водить рукой по своей молочно-белой коже. Сначала ее прикосновения были нежными, а потом становились все яростнее, пока на ее коже не появились багровые полосы. Он возбудился, когда они стали глубже, а по ее лицу стало понятно, что она испытывает дискомфорт. Женщина все сильнее сжимала и крутила пальцами свою плоть, погружала в нее свои похожие на когти ногти, пока наконец не вскрикнула от боли.

Ему показалось, что он кончит прямо там, на месте.

Его рука задвигалась быстрее, когда он вспомнил эту ее боль, очевидный дискомфорт и царапины.

Но сегодня член отказывался вставать.

Тогда он вернулся к тому единственному воспоминанию, которое его никогда не подводило, но которое он берег из боязни, что его волшебное действие может когда-нибудь закончиться.

Он представил себе эту гребаную Стоун в подвале, стоящую между ним и той девятилеткой, жизнь которой была им уже обещана.

Вспомнил свои ощущения, когда ударил ее по колену, отчего она упала на пол. И застонала от боли.

«Наконец-то», – подумал он, чувствуя, как его член твердеет.

Теперь он представил себя лежащим на ней и разбивающим ей лицо.

«Да, да, да…» – думал он, а рука двигалась все быстрее.

Он чувствовал, как корчится ее лицо от той боли, которую он ей причиняет.

«Ну вот, теперь это хоть на что-то похоже», – подумал он, чувствуя рукой тепло.

– Побыстрее, Симз. Я не собираюсь ждать тебя весь день, – поторопил его Дженнард.

– Отвали! – возмущенно крикнул он.

Но было уже слишком поздно. Голос Дженнарда напомнил ему, почему охранник вообще оказался рядом. Это все из-за прихода этой суки.

И его старые воспоминания, тщательно хранимые для его собственного удовольствия, уступили место новому образу, который будет теперь вечно его преследовать.

И это будет образ этой суки – здоровой, веселой и жизнерадостной, без малейших следов их последней встречи. Ее победительная, самодовольная рожа издевательски таращилась на него из противоположного угла комнаты.

Член опал у него в руках, и Симз понял, что его любимые воспоминания уже больше никогда к нему не вернутся.

Теперь он ненавидел эту суку еще больше.

Глава 41

Элисон следила, как Стейси подходит к кутузке и стучит в дверь.

– Кофе? – предложила констебль.

Элисон отрицательно покачала головой.

– Тогда, может быть, чай или воду?

Элисон показала ей серебристую фляжку со смузи, который она приготовила дома.

– У меня все есть, спасибо.

– Может быть, вы хотите, чтобы я вам помогла? – приятным голосом осведомилась девушка. – Поиски информации не всегда…

– Стейси, мне абсолютно все равно, будете ли вы ходить вокруг да около весь день или зададите мне прямой вопрос – ответ все равно будет тот же. Я не могу сказать вам, над чем сейчас работаю.

– Но ведь она что-то прячет от нас, правда? Это-то вы можете мне сказать?

Мгновение подумав, профайлер слегка кивнула.

– Мне очень жаль, Стейси, но она действительно делает это.

Элисон проследила за тем, как констебль вернулась на свое место в общей комнате. Не важно, согласна ли она или нет со всей этой секретностью, но решение Стоун надо уважать.

Несмотря на мнение инспектора относительно Александры Торн, она решила позвонить начальнику тюрьмы Дрейк Холл и выяснить, нет ли каких-то изменений в поведении заключенной. Может быть, появились новые посетители? Или новые друзья в тюрьме? Если эта женщина действительно социопат, она заслуживает самого пристального внимания и не важно, находится ли она в заключении или нет. А комментарии Брайанта о том, что некие попытки ею уже предпринимались, только увеличили подозрения Элисон. В отличие от Стоун, ее собственный опыт общения с социопатами говорил о том, что они редко отказываются от своих намерений.

После встречи со старшим инспектором Вудвортом она все время думала о Беверли Райт, лежащей на больничной койке, и о той своей ошибке, которая привела девушку туда.

Элисон никак не могла понять, что не дает ей согласиться с результатами расследования, проведенного Вестмерсийским управлением полиции. Может быть, ее собственная самоуверенность? Такое вполне возможно. Никто не хочет признавать свои ошибки, особенно когда они приводят к тому, что абсолютно невинную женщину насилуют и жестоко избивают.

Элисон не смогла не раскрыть папку в своем компьютере, в сотый раз задавая себе вопрос, почему она так и не дала делу хода или не отправила его в архив.

А все потому, что она не может понять, в чем заключается ее ошибка. Ей просто необходимо знать, что она сделала не так. Потому что как она может работать с этой или с любой другой командой, когда не знает, на чем конкретно она лажанулась.

Прошло уже четыре месяца с тех пор, как ее вызвали для помощи в расследовании жестокого изнасилования и убийства двадцатидевятилетней женщины в Малверне. Следствие зашло в тупик из-за отсутствия вещественных доказательств.