Смертельные враги

— Проклятье! — растерялся Красная Борода. — Что же тогда делать?

Секунду Центурион, казалось, размышлял.

— Не могли бы вы сделать так, — предложил он, — чтобы этот приказ был подписан самим королем?

Красная Борода пожал своими широкими плечами.

— И как ты себе это представляешь? — осведомился он сквозь зубы. — Я прихожу к королю и говорю ему: «Сир, не будет ли вам угодно подписать документ, повелевающий убить господина де Пардальяна?» Клянусь честью, меня ждет теплый прием! Да мне сразу же предложат убраться подобру-поздорову, если только… если только со мной не случится чего похуже!

— Это правда! Истинная правда! — согласился Центурион, машинально теребя мочку уха (его излюбленное занятие в те минуты, когда он погружался в глубокие размышления).

И вдруг, бросив исподлобья взгляд на Красную Бороду, он произнес:

— Есть один выход…

— Какой? — тотчас отозвался исполин (он был, как вы уже заметили, довольно-таки простодушен).

— Чистый лист, но зато подписанный!.. — сказал Центурион с совершенно безразличным видом; однако краешком глаза он по-прежнему наблюдал за Красной Бородой; тот колебался.

— Ух! — выдохнул он. — Многого хочешь! А ты знаешь, что на тех листах, которые хранятся у меня здесь, вот в этом ящике, стоит подпись короля?

— Знаю… И это очень кстати.

— А ты знаешь, что они скреплены и подписью великого инквизитора?

— Это даже лучше.

— А ты знаешь, что благодаря одному из таких пергаментов, должным образом заполненному, можно избежать любой кары и можно потребовать любой помощи от всех властей — светских и церковных?

Во взоре Центуриона сверкнул и тут же погас радостный огонек.

— Кузен, — ровным голосом сказал он, — заметьте: время идет, и дальше медлить рискованно, потому что птичка может улететь из гнезда.

У Красной Бороды вырвалось сдавленное проклятье, и он прошептал, по-прежнему колеблясь:

— Черт возьми! Незаполненный лист…

Говоря это, он вглядывался в Христофора, пытаясь проникнуть ему в самую душу.

Видя его нерешительность, Центурион проговорил с самым равнодушным видом:

— В сущности, вы, может быть, и правы. В конечном счете, мне-то торопиться некуда. Я подожду, пока вы будете в состоянии подписать этот приказ… Правда, подобный случай, возможно, представится не слишком скоро, и господин де Пардальян, разумеется, очень скоро уберется из Севильи, а то и вообще из Испании; но мне-то что: ведь час мести все равно пробьет, и я буду терпелив. А что до вас, то вы, конечно же, не станете расстраиваться из-за таких пустяков и сумеете, я уверен, вновь завоевать расположение короля… В конце концов, наш государь не так кровожаден, как вы его изображаете…

Внезапно Красная Борода решился.

— Поклянись мне, что ты не злоупотребишь этим пергаментом! — приказал он.

— Ох, да какую же такую выгоду бедняга вроде меня может, по-вашему, извлечь из этого жалкого клочка пергамента? Если бы это был билет королевского казначейства, то я бы еще понял… Но пустой лист!..

Красная Борода открыл потайной ящичек в секретере, вынул оттуда чистый лист с двумя подписями (у него всегда был запас таких пергаментов для выполнения секретных королевских поручений) и протянул его Центуриону:

— Бери! Вернешь мне, когда все будет закончено.

Центурион взял лист с абсолютно безразличным видом, однако если бы Красная Борода смог различить торжествующий блеск в глазах своего приближенного, он, без сомнения, в тот же миг вырвал бы у него из рук грозный документ.

Но Красная Борода ничего не заметил. Он знал лишь одно: скоро он отомстит Пардальяну и, следовательно, восстановит свой пошатнувшийся, как он считал, авторитет.

Центурион запрятал драгоценный пергамент под нищенские лохмотья и сказал, направляясь к двери:

— До скорой встречи, кузен. Я не могу терять ни минуты, а мне еще нужно пойти переодеться.

Центурион уже открыл дверь, когда Красная Борода прошептал с робостью, странной у такого исполина:

— Христофор!..

Центурион выжидательно обернулся. Однако видя, что Красная Борода, чрезвычайно смущенный, никак не решится заговорить, он внезапно обратился к нему с той фамильярностью, которую позволял себе только наедине:

— Время дорого, этот человек может от нас удрать. Ну-ка, выкладывайте, что там у вас, но только поскорее…

— Эта девушка… — пробормотал исполин, покраснев.

— Жиральда?.. Так вот где у вас свербит, — лукаво усмехнулся Центурион.

Не поддержав шутку, Красная Борода продолжал:

— Не мог бы ты… если представится случай… одним ударом покончить с двумя делами сразу?..

— Попытаюсь, — ответил Центурион с циничной улыбкой, — но только если девушка еще в трактире… а иначе — сами понимаете: кто за двумя зайцами погонится, рискует не поймать ни одного.

— А если она все-таки там? — настаивал Красная Борода.

— Если она там, я сделаю все, что в моих силах, и, может быть, мне посчастливится больше, чем в прошлый раз.

_ Ты — добрый родственник, Христофор, — сказал Красная Борода, и лицо его засияло.

После чего он проговорил с выражением дикой, неистовой страсти:

— Если тебе это удастся, если ты доставишь мне эту девушку, проси у меня все, что захочешь!..