Смертельные змеи

Ася же соглашаться не желала, она просто надеялась, что он поймет правду сам. Ей ведь четырнадцать, а ему — непонятно сколько! И он ее учитель. Это круто только в аниме, когда учитель засматривается на ученицу. Но они живут не в аниме!

Она все еще надеялась, что он одумается, но в глубине души росла немая обреченность. Поэтому, когда после очередной репетиции он велел ей остаться, она безропотно согласилась. Как овца на заклание, да. Именно так Ася себя и чувствовала. Но ее решение казалось дурацким лишь на первый взгляд, она-то понимала, что бежать просто бесполезно. Она будет вынуждена остаться с Тимуром Никитичем наедине, так или иначе. Не проще ли решить это сейчас? Может, у нее еще получится его переубедить?

— Пожалуйста, отстаньте от меня, — сказала она, когда зал опустел и они остались наедине. Он не был задет ее словами. Тимур Никитич не сводил с нее того самого пристального взгляда, который она уже научилась ненавидеть. Ася чувствовала, как ее начинает бить мелкая нервная дрожь. Ну почему она не может быть такой же крутой, как тетя Александра? Уж она умеет за себя постоять, Асе достаточно было взглянуть на нее один раз там, на кухне, чтобы понять это.

На самом-то деле, ей хотелось, чтобы семейные легенды про тетю Александру оказались ложью хотя бы наполовину. Все считали ее сильной, смелой, таким вот ледяным ангелом, победившим смерть… А что если бы она оказалась жирной теткой с сальными волосами? Бухгалтершей или уборщицей? Как бы они на нее тогда смотрели?

Но смысла рассуждать об этом не было. Тетя Александра вернулась только для того, чтобы подтвердить все слухи о себе. Она была высокой, подтянутой, сильной… Да если бы она оказалась тут, она бы просто раздавила Тимура Никитича, как насекомое! Но ее здесь нет и не будет. Она бы не захотела прийти. Асе показалось, что там, на кухне, тетя Александра смотрела на нее и презирала уже за то, что такое ничтожное существо родилось в клане Эйлеров.

— Ася, прекрати тратить время на притворство, — вкрадчиво заявил Тимур Никитич. — Мы, конечно, в театральном кружке, но занятия уже закончились. Ты можешь сказать мне правду.

— Но я и говорю… правду… Мне все это не нравится, не надо больше…

Ее голос дрожал и от этого звучал особенно жалко. Конечно же, Тимур Никитич не поверил ей. Никто бы не поверил. Он подошел ближе и остановился напротив, положил руки ей на плечи. Он должен был почувствовать, как она дрожит, но это, кажется, только порадовало его.

— Я понимаю, почему ты стесняешься. Не нужно этого. Я с тобой не из жалости, ты мне действительно нравишься.

— Жалости?..

— Кто-то другой проявил бы жалость… Ты ведь сама понимаешь, что большой популярностью ты в школе не пользуешься. Почти все девочки в нашем кружке с кем-то встречаются. Ну а ты? Так избалована вниманием парней?

— Нет…

— Это не страшно. Они бегут за своим представлением о красоте, а не за настоящей красотой. Но я тебя не оставлю. — Он провел пальцами по ее пылающей щеке. — Я помогу тебе раскрепоститься. Тебе ведь на самом деле нравится, да? Не стесняйся того, что тебе нравится! Это нормально, вас просто учат лжи. А я покажу тебе, какая ты на самом деле. Ты что, плачешь?..

— Я хочу домой… — прошептала Ася. — Я никому ничего не скажу, обещаю, только отпустите меня…

— Никому ничего не скажешь? Ты считаешь, что это для меня имеет значение? Уж не пытаешься ли ты угрожать мне, малышка?

Он все еще улыбался ей, но в его голосе мелькнуло что-то такое, от чего дрожь в теле Аси лишь усилилась. Он сжал ее плечи, и это было уже не нежное прикосновение. До Аси только сейчас в полной мере дошло, насколько Тимур Никитич сильнее ее.

— Это имеет значение, п-потому что… Потому что это неправильно! — всхлипнула Ася. — Уч-чителя не должны… вести себя… вот так…

— Дай догадаюсь… Ты угрожаешь мне, что испортишь мне жизнь, если я не буду вести себя так, как тебе хочется?

— Да!

— Какая смелая маленькая мышка! — рассмеялся Тимур Никитич. Одну руку он завел ей под подбородок, заставляя поднять лицо и посмотреть ему в глаза, другой сжал грудь так сильно и болезненно, что Ася невольно вскрикнула. — Но кто же тебе поверит?

— К-кто поверит?..

— Я так и сказал. Посмотри на себя, дорогая моя. Ты же похожа на кусок фарша! Ты неопрятная, толстая, ты не умеешь ни краситься, ни одеваться. Кто поверит, что ты могла привлечь мое внимание, когда в мою студию ходят такие красотки? Они все скажут, что я был с ними вежлив, что я не такой! Так кто поверит тебе?

Она многое могла бы ему возразить — и снова голос не подчинился ей. Горло болезненно сжалось, глаза застилала пелена слез. Он бил по больному и знал об этом. Он ведь не дурак, вычислил, что Ася о себе невысокого мнения! Она понимала, что Тимур Никитич делает это намеренно, но даже так не могла с ним спорить.