Смертельный альянс, или Бой без правил

Филарет надолго задумался. Успокоившись, поглядел на Сухова:

– А какой смысл расклад весь давать?

– Все очень просто. Тебя сдали все. Клешнев кроме убийства Саврасова столько дел натворил! Тебе самое время покаяться. От себя обещаю перевести тебя подальше. Досидишь там спокойно, не королем, разумеется, а как все. Зато жив будешь. Ведь все это на словах Захару было поведано. А слово к делу не пришьешь. Доказать надо! С твоим талантом стрелки переводить – ты из любой ситуации выкрутишься. Правильно я говорю?

Булыгина пробила дрожь. Он с хрустом сжал и разжал кулаки. На лбу выступила испарина.

– Короче, будешь писать? – рявкнул Сухов.

Булыгин поднял на Андрея помутневшие глаза и глухо произнес:

– Пошел ты на х… мусор долбаный! Я вор и мне с тобой в падло разговаривать! Пусть меня общество осудит! – И, сорвавшись с табуретки, двинулся на Сухова, выставив перед собой скрюченные пальцы с крепкими грязными ногтями. – Задавлю!

Стоявший до этого безучастно Константинов одним, хорошо поставленным ударом «выключил» разошедшегося зэка, и пока тот валялся на полу и пускал окровавленные слюни, открыл дверь и проветрил помещение – комнатка была явно мала для четверых. К тому же Булыгин непроизвольно испражнился.

– Вот же гад, – зло проговорил Иволгин. – Мало того что сука законченная, так еще обосрался!

Толкнул Фила носком ботинка:

– Вставай, мразь! Еще раз рыпнешься – задушу прямо здесь!

Когда Булыгин сел, Иволгин подошел к нему вплотную и взял за отворот робы:

– Ты, гнида, нашего друга убил! Поэтому в живых не останешься! Это я тебе говорю! Если хочешь жизнь окончить без позора – пиши явку! И запомни навсегда – ты теперь сука и понимания ни у кого не найдешь! Ни у воров, ни у нас!

Булыгин молчал. По его лицу струйкой стекала кровь, но он сидел неподвижно.

– Пиши! – Иволгин удалил кулаком по столу. – Хоть раз в жизни не будь тварью!

Сухов положил перед ним на стол чистый лист бумаги, шариковую ручку и вышел из помещения. В нем кипели ненависть и отвращение. Спустя пару минут вышел Иволгин:

– Пишет. Пойду Гаврилову позвоню – пусть допрашивать едет.

Закончив каяться, Булыгин отложил ручку и обратился к Сухову:

– Начальник, ты обещал…

– А я от своих слов не отказываюсь. Посидишь пока в камере, а там как суд решит. Обещаю, о том, кто ты есть на самом деле, на зоне от меня никто не узнает.

– Пожить еще немного очень хочется, – тяжело вздохнул Булыгин и опустил голову.

Вскоре прибыл Гаврилов. Когда закончил допрос и Филарета увели, Гаврилов сложил документы в портфель.

– С чего это Булыгин так разоткровенничался? – спросил он Константинова с плохо скрытой иронией.

– Осознал, наверно, что убивать людей – это плохо.

– Ну-ну… – скороговоркой произнес следователь, – а как считаешь, он это подтвердит на очной ставке и в суде?

– А почему нет? – сказал Сухов.

– Тогда до встречи. – Гаврилов в сопровождении дежурного сержанта пошел на выход.

– И нам пора, – сказал Иволгин.

Сухов проводил оперативников до машины, обменялись крепким рукопожатием и расстались.

* * *

Клешнев, как особо опасный преступник, содержался в одиночной камере следственного изолятора, что его не очень тяготило. Наоборот, ничего не отвлекало от размышлений. Вначале ему не давали покоя мысли об Ирине. В то, что Ирина его продала, он никогда не верил. Она и сейчас всячески старалась оказать любую посильную помощь: наняла классного адвоката, того, что в прошлом защищал Маргариту.

На первой же встрече Перельзон сказал:

– Что же поделать, приходится работать и с законченными негодяями, но это моя профессия, и профессиональный долг превыше всего! – высокопарно заявил адвокат. – Так вот, юноша, на определенный период я буду вашими папой, мамой, другом и деловым партнером, и поэтому между нами не должно быть секретов и недомолвок. Поэтому, прошу вас быть со мной предельно откровенным. Только в этом случае наша совместная работа будет наиболее эффективной. Разумеется, все останется строго между нами. Таким образом, предлагаю все обдумать и дать ответ. Я надеюсь получить положительный. В ином случае я сомневаюсь, что буду сотрудничать с вами.

Перельзон пообещал посетить Макса через два дня.

После мучительных раздумий Макс согласился на условия защитника и раскрыл перед Перельзоном душу, рассказав все без утайки.

Адвокат удовлетворенно потер ладони:

– Что же, дело очень неординарное и сложное. Но, могу отметить, что не бесперспективы. От вас требуется лишь строго следовать моим рекомендациям и в мое отсутствие не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся дела. Кто бы их не задавал.

– А не обойдется мне это боком? – боязливо поежился Клешнев. Уж он-то прекрасно знал о способах и методах воздействия на арестантов.

– Ни в коем случае, – успокоил Перельзон. – Кстати, как у вас со здоровьем, болит что?

Макс пожал плечами. Синяки, полученные при задержании, сошли, и ссадины затянулись. Тело, как раньше, не ломило.

– Вроде нет, все нормально.

– Это вам только кажется, – Перельзон порылся в объемном кожаном портфеле, достал листы бумаги и ручку.