Смертельный альянс, или Бой без правил

– Ну, Штирлиц, давай рассказывай, – сказал Воробей.

Саша в подробностях изложил свой первый рабочий день с участковым.

– Что-то резко он за тебя ухватился, – сказал я. Честно сказать, такая прыть Михеева мне не понравилась.

– А я считаю, что это нормально, – сказал Птицын. – Чего ему ходить кругами. Сразу взял быка за рога. Ничем особенно не рискуя, проверил Саню на вшивость. Если взял денежку, значит, и в следующий раз не откажется.

– Толя, – сказал Ковалевский. – А если он проверит и узнает, что я живу в нормальных условиях, в отдельной трешке вместе с матерью?

– А тебя уже по адресному бюро пробивали. Не знаю, правда, кто именно.

– И что?

– Твои данные, как действующего сотрудника, заблокированы. Ты ведь до школы милиции на посту работал. Так что, все, как и должно быть. В управление кадров он никакие данные о тебе получить не сможет, – сказал Птицын и добавил: – Можно констатировать, что твое внедрение прошло успешно.

– Я и сам почувствовал, что он, как увидел мою машину, преобразился, – сказал Ковалевский.

– Еще бы! – сказал Воробей. – Колеса на дороге не валяются. Птицын почесал висок. – Вот вроде и все на первый раз. Ты завтра до которого времени трудишься?

– До восьми вечера при дежурной части, – ответил Саша.

– Тогда в половине девятого встречаемся здесь же. Вопросы есть?

– Что мне с этими деньгами делать? – спросил Ковалевский. – Ведь это очевидно, что с торговых точек дань снимал.

– Не он первый, не он последний, кто этим занимается, – отмахнулся Воробей. – Пока есть торгаши, готовые платить, зло не искоренишь.

– А все же? – снова спросил Саша.

– Что тебе посоветовать? – вздохнул я. – Отправь их в детский дом, как Юрий Деточкин.

– А лучше будет, если отдашь старшим товарищам, – серьезно заметил Воробей. – Они тебе спасибо скажут и руку пожмут.

– Вам смешно, а эти деньги мне поперек горла! – сказал Ковалевский возмущенно.

– Сочувствую, но привыкай. – Птицын зевнул и посмотрел на наручные часы. – Считай, что это твои оперативные расходы. Заодно наш кошелек разгрузишь.

– Привыкнешь, как же! – проворчал Саша. – А если с собой еще куда потащит? Что тогда делать?

Я положил руку на его плечо.

– Не истерикуй! Если потащит, то пойдешь в интересах общего дела. Пойми, Саша, это дополнительные компрометирующие факты. В случае чего поможем.

Больше мы о делах не говорили. Птицын направился в метро, а я и Саша поехали в сторону дома.

Босс.

Босс вернулся домой поздно. Зашел в квартиру и, не закрывая двери, от порога осмотрелся. Все было тихо и спокойно. Контролька – тонкая нитка, прикрепленная каплей бесцветного клея к дверному косяку, была на месте. Это означало, что в его отсутствие квартира никем не посещалась. Уже несколько дней, особенно после неудавшегося нападения на инкассаторов, он стал испытывать тревогу. Это было подсознательное чувство, неподвластное воле. Он стал дотошно, поминутно анализировать каждый прошедший день и ничего не обычного не находил. Все было, как обычно. Но это не снимало напряжения. Зная оперативную работу не только по книгам и кинофильмам, он предпринимал контрмеры и никакой специфической суеты повышенного внимания к своей персоне не заметил. Впору было успокоиться, привести в порядок нервную систему и думать, думать… Твердо решил перестать реагировать на каждый шорох, ограничившись только самыми необходимыми мерами предосторожности. А то можно было дойти до «ручки».

Босс переоделся и заварил чай. Ничего крепче он себе последнее время не позволял.

Удобно расположившись в мягком кресле, предался раздумьям. Суть их всегда сводилась к тому, что он, умный, талантливый и неординарный человек вынужден жить среди этого быдла. Быдлом считал всех без исключения. Успешных сослуживцев – жополизами, непосредственное руководство – безмозглыми карьеристами. Этот список мог пополняться им до бесконечности. Ежедневно распаляясь, он уверовал, что окружающее бытие грязно, монотонно, несправедливо, и чтобы чувствовать себя в нем комфортно и непринужденно, нужны перемены, душевный всплеск, взрыв. Он особенный. Он никогда не боялся рисковать и всегда выходил победителем. Теперь же он должен получить все или ничего. И босс стал разрабатывать планы, один дерзче другого. Очень скоро это занятие превратилось в азартную игру, в которой он надеялся сорвать банк.

Первостепенным пунктом были деньги. Он давно понял, что без них не осуществить задуманного, не изменить образ жизни и оставаться лишь мечтателем среди тупой массы. Но одни лишь материальные блага были для босса второстепенны. Внутренняя свобода, независимость ни от чьей воли, способность жить по своим правилам и законам были главной целью, ради чего он заваривал эту «кашу».