Смертельный дубль

Энтузиасты же вовсю пытались отыскать и иных свидетелей существования артиста Топоркова. Ибо нашлись скептики, которые отрицали уже и само его существование, провозглашали всю эту историю «мосфильмовской легендой», пущенной в обиход каким-то весельчаком, может быть, тем же Парфеновым. Такие скептики отказывались верить даже многочисленным свидетелям, обнаружившим труп Топоркова в конце прошлого года. В самом факте того, что самоубийство произошло под Новый год, недоверчивые люди видели признак мистификации и розыгрыша.

Временное исчезновение призрака как будто подтверждало их правоту, так что даже некоторыми из той самой съемочной группы, которая обнаружила тело Топоркова, овладели сомнения. Действительно ли это случилось? Не приснилось ли, не привиделось ли по пьяному делу? А если висевшая на штативе фигура и впрямь была, то не являлась ли она манекеном? В конце концов, дело произошло на «Мосфильме» — советской фабрике грез. Здесь ежедневно прикладывается миллион усилий, чтобы как можно убедительнее обмануть и заморочить зрителя. Так не является ли и вся эта история с призрачным Топорковым тщательным и убедительным розыгрышем, устроенным своими для своих?..

5

Тем временем изыскания добровольных энтузиастов увенчались успехом. Было доподлинно выяснено, что артист Топорков действительно существовал и точно был профессиональным артистом. Он окончил актерский факультет ВГИКа, однако ни во время учебы, ни после никак себя не проявил. Однокурсники вспоминали о нем как о замкнутом, молчаливом человеке, вечно погруженном в себя. Однокашники шутили, что, если бы Топоркову время от времени не приходилось выступать на вгиковской сцене, они бы решили, что он лишен дара речи в принципе.

Актером, по словам все тех же однокурсников, Топорков был из рук вон плохим — так что можно было только диву даваться, как ему вообще удалось окончить институт.

Впрочем, упорства Топоркову было не занимать — и во время учебы, и особенно после он неустанно штурмовал «Мосфильм», пытаясь выцарапать для себя хоть какую-нибудь рольку. Однако режиссеры, которым Топорков навязывал себя на пробы, приходили в ужас от его бездарности и с обычными в таких случаях словами «мы вам позвоним» спешили от него избавиться.

Нельзя сказать, чтобы всем однокурсникам Топоркова попадание на экран давалось легче, но они в массе своей относились к этому философски: не роптали и преспокойно играли в Театре-студии киноактера — традиционном пристанище вгиковских выпускников, всегда готовом приютить блудного лицедея, не сумевшего преуспеть на ниве кинематографии.

Но Топорков был буквально одержим намерением работать именно экранным, а не сценическим артистом, поэтому ни разу не сделал даже попытку пристроиться хоть в какой-нибудь театр. Не ясно, на что он жил (вероятно, где-то подрабатывал не по профессии), у тех, кто его знал, складывалось впечатление, что Топорков целыми днями околачивается на «Мосфильме» и участвует в безнадежных для себя кинопробах.

Искатели истины о Топоркове вопрошали у знавших его: если он и впрямь являлся таким бездарем, почему режиссеры продолжали его пробовать?

На это у свидетелей был элементарный ответ: над Топорковым просто потешались! После вереницы бесчисленных проб мосфильмовский режиссер запоминал этого бедолагу, и многие из постановщиков стали находить извращенное удовольствие в том, чтобы непременно занимать Топоркова в кинопробах на каждую новую картину, втайне глумясь над ним, а потом с хохотом рассказывая коллегам об очередной неудачной попытке горе-актера.

В результате Топорков приобрел в мосфильмовских кулуарах позорную славу самого худшего артиста в истории мироздания (или по меньшей мере в истории советского кино). Актер стал ходячим символом предельной деревянности, неимоверной фальшивости, ужасающей некиногеничности…

Топорков, несомненно, понимал, как его воспринимают, и кто знает, может, он в конце концов поменял бы профессию, если бы только не получил свою первую экранную роль (которой суждено было стать и последней).

Дело обстояло просто. Неопытный режиссер с телевидения (его фамилии решительно никто не мог вспомнить) пришел на «Мосфильм», намереваясь снять телекартину «Буратино» (естественно, по заказу Государственного комитета Совета министров СССР по телевидению и радиовещанию). Режиссер очень спешил и набрал в свою группу тех, кто первыми попался под руку. Среди этих «попавшихся» закономерным образом оказался и вездесущий Топорков.

«Буратино» абсолютно ничего не принес ни Топоркову, ни всем остальным участникам постановки. Она оказалась настолько беспомощной, что ее даже не стали пускать в эфир, а вскоре, кажется, и вовсе смыли. Так единожды зафиксированный на пленке Топорков по воле судьбы не остался даже в гостелерадиоархиве.

Но, на взгляд Топоркова, это было удачей. Получив роль, актер с новыми силами принялся осаждать мосфильмовские съемочные площадки.