Смертельный дубль

— Дело в том, что он сегодня плохо себя чувствовал, и я ему с утра наказала: ни на какую работу сегодня не ходи… Он вроде согласился, а потом я прихожу домой на обед — а его нет! Ну я сразу сюда. Но и здесь не могу его найти. И никто его как будто сегодня не видел…

— Да, я тоже не видел, — растерянно кивнул Носиков. Ему очень хотелось помочь очаровательной девушке, но совершенно не знал как. В этот момент он даже забыл о своих детективных инстинктах…

Маруся же изо всех сил пыталась заставить актера вспомнить о его общеизвестном пристрастии:

— Я не знаю, что думать. Это настолько таинственно. Никогда он себе ничего подобного не позволял. Наверное, впутался в какую-то историю… И мне никто не может помочь! Все почему-то отказываются…

— Неужели? — не поверил потрясенный артист. — Чтобы вам — и отказывали? Да такого быть не может!

— Ну как не может, когда так и есть! — чуть не плакала Маруся. — Вот и вы собираетесь отказаться — я по глазам вижу… Ой, простите меня, простите, товарищ Носиков, я сама не знаю, что говорю… Я в таком состоянии…

— Успокойтесь, Маруся, успокойтесь, — не на шутку разволновался актер. Он даже хотел взять расстроившуюся девушку за плечи и слегка приобнять, чтобы попытаться утешить, но не решился. — Я не отказываюсь! Я готов вам помочь. Я хочу вам помочь. Я полностью в вашем распоряжении!

— Правда? — благодарно посмотрела на него Маруся, утирая слезы.

— Правда! — подтвердил Носиков, приложив руку к сердцу.

107

Лихонина действительно в этот день никто не видел на студии.

Еще ранним утром уборщик проник в пустующий до начала съемочной смены двенадцатый павильон и забрался там в огромный сундук, стоящий в самом дальнем углу.

Этот сундук заранее облюбовал для Лихонина Топорков.

— Непонятно, зачем он вообще там стоит, — пожал плечами убийца. — Пустой совершенно. А вокруг всякое барахло… В общем, можно быть уверенным, что за весь завтрашний день в него никто не сунется…

— А если все-таки сунется? — забеспокоилась Маруся.

— Ну, значит, Василий Николаевич притворится пьяным, — нашелся Топорков.

— Понял, дядя Вася? — строго посмотрела на него Маруся. — Изобразишь пьяного, если что. Сможешь?

Лихонин укоризненно поглядел на племянницу и покачал головой.

— Ой, прости! — воскликнула девушка, обнимая дядю. — И как я могла такое ляпнуть?.. Конечно, ты у меня все что угодно сыграешь…

Однако воспользоваться своими актерскими способностями уборщику в этот день не пришлось. Сундук действительно никто и не думал открывать. Никто даже не приближался к нему.

Лихонин устлал дно сундука тряпьем и вполне удобно там устроился. Почти весь съемочный день он проспал. Киностудийный шум, к которому уборщик давно привык, ему не мешал, да и сам он не мог привлечь ничьего внимания. Немота Лихонина была настолько всеобъемлющей, что он даже никогда не храпел.

Во время обеда, когда все до одного члены съемочной группы покинули павильон и в помещении воцарилась гробовая тишина, Лихонин проснулся. Немного полежав, прислушиваясь для надежности в тишину, уборщик в конце концов вылез из сундука.

В соответствии с планом, ему предстояло спрятать какую-нибудь из вещей Шары — такую, без которой режиссер не смог бы отправиться домой.

Лихонин осторожно вышел из-за декораций и стал осматриваться. На одном из стульев, аккуратно придвинутом к стенке, он заметил пиджак Шары.

Предчувствуя удачу, уборщик поспешил к этому стулу, и все получилось даже лучше, чем заговорщики могли предположить. В боковом кармане пиджака Лихонин обнаружил связку ключей.

Сжав находку в кулаке, он спокойно вернулся в свой сундук и принялся ждать, когда настанет время осуществить заключительное действие в предназначенной для него части сегодняшнего действия.

Эта часть сама собой начала воплощаться, когда вечером Шара прокричал:

— На сегодня отбой! Все свободны!

Все спешно засобирались, а сам режиссер облачился в пиджак и, похлопав себя по карманам, недоуменно нахмурился. Он посмотрел под стулом, вокруг, потом стал рассеянно ходить среди декораций.

— Послушайте! — прервал он гул собирающихся домой работников. — Ключи! Ключи мои кто-нибудь видел?

Все молчали и мотали головами. Кто-то дурашливым голосом выкрикнул:

— Ключи от неба?

Шара со злостью махнул рукой в сторону шутника:

— Мне не до хохм сейчас! Ключи были, а теперь нет! Это не смешно абсолютно!

— От машины, что ли, ключи? — спросил кто-то.

— Если бы только от машины, — криво усмехнулся режиссер. — Я ведь не вожу до сих пор… От квартиры ключей нет! Куда мне идти без ключей от квартиры?..

Члены съемочной группы повздыхали, кое-кто для вида походил по павильону, глядя себе под ноги, но постепенно все как-то незаметно рассеялись… Никто особенно не сочувствовал Шариной неприятности и даже не пытался этого скрыть…

В конце концов раздосадованный режиссер остался в павильоне один.

Но это он, конечно, только так думал, что один…

108