Смертельный эксперимент

У Питера на ноге до сих пор остался длинный шрам после несчастного случая в физкультурном зале. Ох уж эти чертовы преподаватели физкультуры. Такие веселые ребята. Он подождал, пока Род положит каждому его порцию индейки, налил себе подливки из соусницы и предложил ее Роду.

— Нет, спасибо, — отказался тесть. — Я теперь не ем жирной подливки.

Питер сначала решил спросить почему, но потом передумал и передал соусницу Кэти. Он повернулся к теще и улыбнулся:

— У вас есть какие-нибудь новости, Банни?

— О да, — с готовностью откликнулась она. — Я каждую среду по вечерам хожу на курсы разговорного французского языка. Вот решила, что и мне пора чему-нибудь поучиться.

На Питера это произвело большое впечатление.

— Рад за вас, — сказал он, затем, повернувшись к Роду, спросил: — Неужели вам приходится самому заботиться о себе каждую среду?

Род фыркнул.

— Я заказываю ужин в «Фуд фуд», — ответил он.

Питер неопределенно хмыкнул. Кэти обратилась к матери:

— Индейка великолепна.

— Спасибо, дорогая. — Банни тепло улыбнулась. — Я помню, как ты изображала индейку на школьном спектакле в День благодарения.

Питер удивленно поднял брови:

— Я не знал об этом, Кэти. — Он посмотрел на тестя. — Ну и как она выглядела, Род?

— Я не знаю. Меня там не было. Смотреть на детей, одетых в костюмы домашних птиц, — нет уж, увольте, у меня другое представление о приятном вечере.

— Но ведь она ваша дочь, — возмутился Питер и тут же пожалел об этом.

Род положил себе еще тушеной моркови. Питер подозревал, что на игру своего сына в Малой лиге он бы пошел посмотреть во что бы то ни стало.

— Папа никогда особенно не интересовался детьми, — примиряющим тоном заметила Кэти.

Род кивнул, словно для отца такое отношение к собственным детям было вполне естественным. Питер под столом нежно коснулся ноги Кэти.

ГЛАВА 4

Август, 2011

Два времени года сменяют друг друга на планете за шесть месяцев. Стоит ли удивляться, что за такой срок происходит множество событий?

Питер загрузил из сети в свой компьютер номер «Тайм» за эту неделю и стал его просматривать. Мировые новости. Люди. Вехи.

Вехи.

Рождения, свадьбы, разводы, смерти. Далеко не все вехи столь четко обозначены. Где упомянуты такие события, как гибель романтической любви? В каком журнале регистрируются затяжные хвори, опустошенные сердца? Кто отметил исчезновение счастья?

Питер вспомнил, какими прежде были субботние вечера. Ленивыми. Наполненными любовью. Вместе читали газету. Смотрели маленький телевизор. В какой-то момент поднимались в спальню.

Вехи.

Кэти спускалась вниз по лестнице. Питер мельком взглянул на нее. В нем все еще теплилась надежда — надежда на то, что он увидит прежнюю Кэти, ту Кэти, в которую он когда-то влюбился. Затем, вновь уткнувшись в экран, он вздохнул — не театрально, не для того, чтобы она услышала, а про себя, — тяжелый вздох, попытка заглушить печаль. Бросив на жену лишь мимолетный взгляд, тем не менее Питер успел запомнить, как она выглядит. Она была в потрепанной футболке с эмблемой Торонтского университета и мешковатых джинсах. Никакой косметики. Черные волосы до плеч наспех расчесаны, но не уложены. Вместо контактных линз — очки.

Еще один едва слышный вздох. Ее так портили болтающиеся на носу толстые стекла, но Питер не смог вспомнить, когда она в последний раз надевала контактные линзы.

Они уже шесть недель не занимались любовью. Средняя цифра по стране составляла 2,1 раза в неделю. Так, во всяком случае, было написано вот в этом номере «Тайм».

Конечно, «Тайм» — это американский журнал. Возможно, здесь, в Канаде, другая статистика.

Возможно.

В этом году исполнялось тринадцать лет со дня их свадьбы.

А они не занимались любовью уже шесть проклятых недель.

Шесть недель! Он снова посмотрел на жену. Она все еще стояла там, на лестнице, на третьей ступеньке снизу, одетая как девчонка-сорванец.

Ей сейчас сорок один год; в прошлом месяце они отметили ее день рождения. Она сохранила хорошую фигуру — хотя Питеру нечасто теперь удавалось ее разглядеть. Трикотажные футболки, слишком просторные свитера и длинные юбки — эти мешки, которые она с некоторых пор предпочитала носить, скрывали почти все.

Питер резко ткнул в кнопку «след, стран». и стал читать дальше. Во второй половине дня по субботам они прежде подолгу занимались любовью. Но, Боже, если она и впредь собирается так одеваться... Он прочел три абзаца лежащей перед ним статьи и поймал себя на том, что не имеет ни малейшего понятия об их содержании, он не запомнил ни единого слова.

Он еще раз взглянул наверх. Кэти по-прежнему стояла на третьей ступеньке, глядя на него сверху вниз. На мгновение их взгляды встретились, затем она опустила глаза и, держась за перила, сошла в гостиную.

Не отрываясь от журнала, Питер спросил:

— Что ты предпочитаешь на ужин?

— Не знаю, — последовал равнодушный ответ. Не знаю. Государственный гимн Кэтиленда.

Боже, как это все надоело. Чем бы ты хотела заняться сегодня вечером? Что ты хочешь на ужин? Не хочешь ли взять отпуск?

Не знаю.

Не знаю.

Не знаю.

Проклятие.

— Я хочу рыбу, — сказал Питер и снова «перевернул страницу».