Смертельный эксперимент

На этой бойне скот обычно перед забоем оглушали электрошоком. Но этот метод перегрузил бы сканер Питера. Поэтому данную корову предполагалось усыпить углекислым газом, подвесить, а затем перерезать ей горло для обескровливания. За эти годы Питеру пришлось повидать множество хирургических операций, но там резали всегда для того, чтобы вылечить. Он не ожидал, что зрелище забоя животного окажется для него настолько тяжелым. Мясник приглашал его остаться до конца, до разделки туши, но у Питера не хватило духа. Он просто снял специальный коровий шлем, забрал записывающую аппаратуру и отправился к себе в офис.

Питер провел остаток дня, просматривая запись, опробывая на этих данных разные методы компьютерного усиления изображений. Результаты неизменно оказывались одинаковыми. Каким бы методом он ни пользовался, как бы тщательно ни всматривался в экран, не было никаких признаков того, что у коров есть души — похоже, ничего не выходило из их мозга в момент смерти. Не слишком неожиданное открытие, подумал он, хотя вслед за этим ему пришло в голову, что за подобные вещи в будущем его ждут не только почести, но и достанется немало проклятий. В данном случае радикальные защитники прав животных наверняка будут расстроены.

Питер и Кэти собирались в тот вечер пойти поужинать в свою любимую шашлычную. Но в последнюю минуту Питер отменил их заказ на отдельный столик, и вместо этого они пошли в вегетарианский ресторан.

Когда Питер Хобсон слушал в университете факультативный курс лекций по систематике, его учили, что существуют два вида шимпанзе: Pan troglodytes (обычные шимпанзе) и Pan paniscus (карликовые шимпанзе).

Но расхождение филогенетических линий между шимпанзе и человеком произошло всего 500 000 поколений тому назад, и до сих пор у этих двух видов 98,4 процента ДНК совпадают. В 1993 году инициативная группа, в которую входили эволюционист Ричард Докинз и известный писатель-фантаст Дуглас Адамс, опубликовала «Декларацию о человекообразных обезьянах», в которой призывала принять закон о правах наших обезьяньих кузенов.

Потребовалось еще тринадцать лет, чтобы в конце концов их декларация стала предметом обсуждения в ООН. Была принята беспрецедентная резолюция, формально признающая шимпанзе принадлежащими к роду Homo и тем самым утверждающая, что ныне человечество состоит из представителей трех доживших до наших дней видов: Homo sapiens, Homo troglodytes и Homo paniscus. Права человека были разделены на две широкие категории: одни из них, такие, как право на жизнь, свободу и защиту от жестокого обращения, применялись ко всем представителям рода Homo, а остальные, такие, как право на стремление к счастью, свободу вероисповедания и владение землей, были закреплены исключительно за представителями вида Homo sapiens.

Теперь, когда были признаны права рода Homo, никто не мог больше безнаказанно убить шимпанзе в экспериментальных целях — более того, насильственно удерживать шимпанзе в лаборатории. Многие страны уже внесли изменения в свои юридические определения убийства с целью включить в них и убийство шимпанзе.

Адриан Кортландт, первый зоопсихолог, наблюдавший диких шимпанзе, однажды назвал их «пугливые души в животных шкурах». Но теперь Питер Хобсон был в состоянии проверить, насколько буквально следовало понимать слова Кортландта. Душеграмма существовала у Homo sapiens. Ее, однако, не было у Bostaurus, обыкновенной коровы. Питер поддерживал движение за права обезьян, но все то хорошее, что он сделал за несколько прошлых лет, могло пойти насмарку, если будет доказано, что у людей есть душа, а у шимпанзе нет. И все же Питер понимал, что если он сам не проведет этот опыт, то его кто-нибудь обязательно опередит.

И хотя шимпанзе уже больше не отлавливали для лабораторий, зоопарков или цирков, некоторые из них продолжали содержаться в специальных заведениях, построенных людьми. Великобритания, Канада, США, Танзания и Бурунди совместно основали в Глазго приют, где доживали свои дни собранные со всего света шимпанзе, которых уже нельзя было выпустить на волю. Питер позвонил в этот приют, чтобы выяснить, нет ли у них какого-нибудь шимпанзе, который в скором времени может умереть. По словам директора приюта, Бренды Мак-Тавиш, нескольким из их постояльцев уже пошел шестой десяток, что для шимпанзе означало весьма преклонный возраст, но никто из них умирать не собирался. И все же Питер договорился послать ей сканирующее оборудование.

— Так вот, — объявил Питер Саркару во время их очередного еженедельного ужина у Сонни Готлиба, — думаю, теперь самое время опубликовать мои результаты. Да, я забыл тебе сказать, мои специалисты по маркетингу предложили название для суперэнцефалографа: они называют его детектором души.

— Ну и прекрасно! — отозвался Саркар. Питер улыбнулся: