Смертельный эликсир

Франсуа был озадачен. Не очень победно начиналась новая часть его жизни, на которую он возлагал большие надежды. Тут его взгляд упал на туфли с торчащими из них носками. Он все еще был босым после душа. Это те самые туфли, которые так не понравились секретарше мсье Дюлока. А-а, чтоб их! Франсуа внимательно осмотрел одну туфлю: действительно, каблук стоптался, на подошве давно пора поставить заплатку, форма потеряна из-за долгого ношения… Он со всей силы запустил ненавистными туфлями в сторону огромных кустов сирени. Никогда он больше не наденет эту растреклятую пару, которая напоминает ему о его позоре.

Нужно попросить тетушку сопроводить его в город, чтобы он мог купить себе несколько пар достойной обуви, приличествующей зажиточному нормандскому буржуа. Да и новый летний костюм надо бы заказать.

Он улыбнулся. Если бы ему еще несколько дней назад сказали, что он назовет себя буржуа, он бы не поверил. Провинция знает свое дело!

Франсуа поднялся в свою комнату: он хотел переодеться перед обедом. В комнате было прохладно. Занавеску колыхал ветерок, на столике возле зеркала стоял букет садовых цветов. «Если бы я умел рисовать, то именно этот момент спокойствия и неги мне бы захотелось остановить, запечатлев на холсте», – подумал он.

На рабочем столе Дениз аккуратно разложила его письменные принадлежности, тетради, блокноты с записями. Франсуа открыл старинную бронзовую чернильницу, которая верой и правдой служила еще дяде Пьеру: она была полна свежих чернил. Франсуа вспомнил, как в далеком детстве специально, чтобы подразнить дядю, ловил сачком мух и запускал их в чернильницу. Вечером, предвкушая удовольствие, он чинно приходил в дядин кабинет, садился в кресло с книгой в руках и наблюдал. Обычно дядюшка брал писанину домой и вечерами много работал. Каждый раз, когда мухи вылетали из чернильницы, он грозил всеми карами служанке, прибегала тетушка, и целый вечер в тихом и спокойном мирке их дома тратился на разгадку того, как мухи попадают в чернильницу.

Франсуа улыбнулся. Как давно это было! Теперь его черед писать чернилами из старой чернильницы.

– Надо будет заказать дополнительные полки у столяра, – вслух подумал он. – Да и место для работы нужно будет оборудовать не в комнате, а в цокольном этаже.

Он вспомнил, что рядом с кухней есть две комнаты с отдельным выходом. Они предназначались для прислуги, в них жили кухарки и гувернантки. Но сейчас, за неимением оных, комнаты, видимо, пустовали. Надо будет взять у тетушки ключи и осмотреть помещения.

Франсуа прикинул, что, кроме деревянных полок, ему придется потратиться на реактивы, колбы, приборы. Это стоит недешево, придется убедить тетушку забрать часть капитала, хранящегося в банке.

Он открыл шкаф и провел рукой по паре костюмов и рубашкам, которые были аккуратно развешаны на плечиках. Пожалуй, тетушка зря упрекает Дениз в неаккуратности и нерасторопности. Он, привыкший к высокомерию дорогой парижской обслуги, находил работу молодой служанки почти идеальной. На нижней полочке для обуви стояла вычищенная до блеска пара. Франсуа рассмеялся. Выбросить-то он выбросил свои старые ненавистные туфли, а вот в чем идти в город, не подумал! Он и забыл, что у него есть всего две пары, но вторая в худшем состоянии, чем выброшенная.

Он начал неторопливо одеваться, придирчиво выбирая к костюму рубашку и галстук. Пожалуй, не стоит пытаться строить из себя столичного франта. Голубая рубашка, не совсем новый бежевый фланелевый костюм без жилета и лучше шейный платок, а не галстук, – решил он.

Через пять минут он придирчиво рассматривал себя в зеркале, которое отражало молодого, невысокого, коренастого мужчину с вьющимися волосами средней длины и бородой.

– Не красавец? – выкрикнул отражению Франсуа. – Еще какой красавец! – важным тоном добавил он через несколько секунд.

И, насвистывая что-то вроде «Гаудеамуса», он быстро стал спускаться по ступеням деревянной лестницы, которая вела прямо в столовую.

Приготовления к обеду уже начались, но тетушки не было видно. Франсуа, пройдя через гостиную, где вся мебель по старинке была прикрыта белыми чехлами, послушал, как важно стучат старинные часы в прямоугольном деревянном футляре. Затем через небольшую дверь вышел на темную узкую лестницу, которая соединяла кухню и парадные комнаты и предназначалась для слуг. Он знал, что так быстрее попадет во власть кухонных запахов, которые стали волновать его ноздри и желудок.