Смертельный груз

– Во имя всего святого! – Мужчина вскочил и начал мерить комнату шагами из угла в угол. – Ничего не понимаю. Феликс – порядочный человек. Он не стал бы утверждать, что письмо от меня, не будь сам убежден в этом. Но откуда у него такая уверенность? Все это совершенно абсурдно. – Ле Готье остановился, немного подумал и продолжил: – Вы говорите, мсье, что Феликс считает письмо моим. Но как он может это знать? Здесь нет ни строчки, написанной от руки. Отсутствует даже подпись. Он должен понимать, что такое письмо мог напечатать кто угодно, поставив внизу мое имя. И потом, неужели Феликс поверил в мою способность нагромоздить столько лжи?

– В том-то и загвоздка, – заметил Лефарж. – Здесь далеко не все так лживо, как вам кажется. По вашим собственным словам, разговор о лотереях и совместное с Феликсом решение купить билеты – это правда.

– Да, но только малая часть. А все остальное – о мнимом пари, странной затее с бочкой – сплошная ложь.

– Боюсь, относительно бочки вы ошибаетесь, мсье. Бочка действительно прибыла по указанному в письме адресу и в упомянутый день.

Молодой виноторговец вновь изумленно вскрикнул.

– Бочка была ему прислана? – переспросил он. – Значит, она вполне реальна? – Он взял паузу. – Нет, как ни стараюсь, не могу ничего понять. Хочу лишь повторить, что не писал подобного письма и не имею ни малейшего понятия обо всей этой истории.

– Должен согласиться с вами, мсье. Любой мог напечатать письмо и отправить от вашего имени. Но вы должны принять во внимание другой очевидный аспект дела. Только человек, посвященный в ваши планы относительно лотереи, был способен сфальсифицировать послание. Вы утверждаете, что не писали письма, и мы готовы принять на веру ваши слова. Но вынуждены снова вернуться к поставленному вопросу: кто еще располагал необходимой информацией?

– Мой ответ прежний. Каждый из тех, кто присутствовал при разговоре в «Золотом руне».

– Совершенно верно. Теперь вы понимаете, насколько важно получить полный список этих людей?

Ле Готье снова зашагал по комнате, но уже размеренно и неторопливо, погруженный в глубокие размышления.

– А знаете, я не совсем понимаю, – признался он, вдруг замерев на месте. – Предположим, все в письме правда. Допустим это, чтобы облегчить задачу. Даже если бы я написал письмо, что с того? Каким образом оно заинтересовало полицию? Я не вижу здесь никаких нарушений закона.

Лефарж улыбнулся.

– Не видите? Но это же очевидно. Рассмотрите факты еще раз. В Лондон пароходом компании «ОКП» прибывает бочка, адресованная мистеру Феликсу. Запрос показывает, что по указанному адресу данный человек не числится. Далее. На бочке отчетливо начертано ее содержимое: «Скульптура». Но обследование выявляет в ней вовсе не произведения изобразительного искусства, а деньги. Точнее – соверены. Затем появляется некто, назвавшийся Феликсом, утверждающий, что живет по фальшивому адресу – первая ложь; что он ожидал прибытия именно с этим пароходом бочки со скульптурой – вторая ложь, и указывает на эту самую бочку. Представители пароходства, у которых возникают обоснованные сомнения, отказываются немедленно выдать груз, но Феликс обманным путем все же завладевает бочкой, доставляя ее по совершенно другому адресу. При допросе следователем полиции он предъявляет это письмо в качестве оправдания своих странных действий. Так почему же вас удивляет наш интерес и желание выяснить, кто был автором письма и насколько его содержание соответствует действительности?

– Да, теперь я вижу, насколько все резонно. Я просто не мог представить последовательности развития событий. Но вынужден повторить: мне ничего не известно об этом совершенно необычном деле.

– Это в самом деле странно. Скажите, мсье Ле Готье, у вас когда-либо случались ссоры с мистером Феликсом? Вы можете предположить, что он затаил на вас подлинную или воображаемую им обиду?

– Ничего подобного между нами не было.

– Вы никогда не давали ему повода – может, сами того не сознавая, – завидовать себе?

– Никогда. Но почему вы задаете такие вопросы?

– Мне пришло в голову, что он мог сыграть с вами злую шутку, а письмо напечатал сам.

– Нет, уверен, такое невозможно. Феликс – честный и, как я уже говорил, глубоко порядочный человек. Он не стал бы делать ничего подобного.

– Тогда прикиньте, нет ли у вас на примете кого-то еще, кому доставило бы удовольствие причинить вам неприятности? Взять хотя бы ту компанию, что присутствовала при разговоре о лотерее. Или любого другого человека.

– Не могу себе даже представить никого, способного на такое.

– Еще один вопрос, мсье, и мы закончим. Вы когда-нибудь брали у мистера Феликса в долг пятьдесят фунтов стерлингов или эквивалентную сумму во французских франках?

– Я ни разу вообще не одалживал у него денег.

– Тогда не припомните ли кого-либо, кто мог попросить его о ссуде?

– Нет, не припоминаю, мсье.