Смертельный яд

— Я и подумать не могу, чтобы начать день с грязной посуды, — заявила миссис Петтикен. — Супа немного осталось — чуточку, на самом дне, и мистер Эркерт отнес его наверх, показать врачу. Тот его попробовал и сказал, что он очень хороший. Так нам рассказывала сиделка Уильямс, хотя ей его попробовать не дали.

— А что до бургундского, — сказала Ханна Вэстлок, — а это было единственное, что пробовал один только мистер Бойс, так мистер Эркерт велел мне плотно его укупорить и сохранить. И хорошо, что он это сделал, потому что, конечно же, когда пришло время, полиция захотела его проверить.

— Как дальновидно поступил мистер Эркерт. предприняв такие предосторожности! — заметил Бантер. — Ведь в тот момент никто даже не подозревал, что бедняга умирает не своей смертью.

— Вот и сиделка Уильямс сказала то же самое! — ответила Ханна, — но мы объяснили это тем, что он — юрист и знает, что надо делать в случае внезапной смерти. И он действовал очень точно: велел заклеить пробку кусочком пластыря и написать на нем мои инициалы, чтобы ее нельзя было открыть случайно. Сиделка Уильямс потом утверждала, что он с самого начала ожидал расследования, но раз доктор Вир сказал, что такие разливы желчи у мистера Бойса бывали всю жизнь, то свидетельство о смерти было выписано без всяких вопросов.

— Ну, конечно, — согласился Бантер. — Но, как оказалось, все сложилось очень удачно благодаря тому, что мистер Эркерт так хорошо все предусмотрел. Его светлости не раз приходилось заниматься такими случаями, когда человек невиновный оказывался у самого эшафота только из-за того, что не предпринял самых простых мер предосторожности.

— И стоит мне подумать, что мистер Эркерт в тот день чуть было не уехал из дома, — сказала миссис Петтикен, — как сердце у меня так и обмирает. Его ведь опять вызвали к этой старухе, которая вечно умирает и все никак не умрет. Да ведь он и сейчас у нее — у миссис Рэйберн, в Уиндле. Богата, как Крез, как я слышала, и никому от этого нет радости, потому что она совсем впала в детство — по крайней мере, так говорят. И в свое время она вела распутную жизнь, так что остальные ее родственники с ней дела иметь не хотели, один только мистер Эркерт. Да и он не стал бы, наверное, не будь он ее нотариусом: ведь заниматься ее делами — это его долг.

— Нам-то с вами известно, миссис Петтикен, что такое исполнять долг, — внушительно проговорил Бантер, — и надо сказать, это не всегда приятно.

— Те, у кого деньги водятся, — вставила Ханна Вэстлок, — без труда устраиваются так, что их долг выполняют за них другие. Чего, осмелюсь сказать, Миссис Рэйберн не добилась бы, если бы была бедной, будь она хоть дважды двоюродной бабкой мистеру Эркерту — он бы пальцем ради нее не пошевелил. Уж я-то его знаю!

— О! — только и сказал Бантер.

— Я никого судить не хочу, — сказала миссис Вэстлок, — но нам с вами, мистер Бантер, прекрасно известно, как устроен мир.

— Надо полагать, мистер Эркерт может на что-то рассчитывать после того, как старуха все-таки скончается, — предположил Бантер.

— Тут я ничего сказать не могу, — ответила Ханна, — он — человек неразговорчивый. Но иначе зачем бы ему было тратить время и бросаться в Уэстморленд, если бы ему ничего не светило? Хотя я сама не хотела бы получить деньги, которые были добыты непорядочным путем. Они добра с собой не принесут, мистер Бантер.

— Тебе легко так говорить, девочка моя, ведь перед тобой такого соблазна не будет, — заметила миссис Петтикен. — В нашем королевстве немало благородных семейств, о которых никто никогда не услышал бы, если бы в прошлом кто-то из них не вел себя свободнее, чем мы приучены с детства. У них немало постыдных тайн, можешь не сомневаться.

— О! — проговорил Бантер, — я вам верю. Мне приходилось видеть бриллиантовые колье и меховые манто, на которые следовало бы повесить ярлыки: «Плата за грех». И многих семей, которые сейчас так гордятся собой, вообще не существовало бы, если бы какой-нибудь из королей не позабавился бы, как говорится, на стороне.

— Говорят, что кое-кто из высокопоставленных особ снисходил до того, чтобы заметить старую миссис Рэйберн в ее молодые годы, — мрачно объявила

Ханна. — Королева Виктория никогда не позволяла, чтобы она выступала перед членами королевской семьи — она слишком хорошо знала, что эта особа себе позволяла.

— Она ведь, кажется, была актрисой?

— И, говорят, очень была хороша собой, хотя мне не вспомнить, под каким именем она выступала, — задумчиво проговорила миссис Петтикен. — Помню только, что имя было ужасно странное — то ли Гайд-парк, то ли еще что-то в том же духе. А Рэйберн, за которого она вышла замуж, он был никто. Она вышла за него только для того, чтобы замять скандал. Двое детей у нее было (а от кого, понятия не имею), оба умерли от холеры, не иначе, как покарал ее Господь.

— А мистер Бойс говорил об этом не так, — сообщила Ханна, возмущенно фыркнув. — Он сказал что: «Дьявол заботится о своих слугах».