Смертельный яд

Комнатка оказалась крошечной, душной и плотно набитой людьми. В одном углу обнаружилась фисгармония, вокруг которой собрались музыканты. В середине помещения, у круглого стола, застеленного красной скатертью, стоял полный коренастый мужчина с бульдожьим лицом. В руке он держал книгу и, похоже, собирался объявить следующее песнопение, но при виде Вимси и мисс Мерчисон шагнул им навстречу, радушно протягивая крупную руку.

— Приветствую гостя и гостью! — сказал он. — Собратья, к нам пришли дорогие брат и сестра во Христе, вышедшие из обиталищ распутных богачей Вест-Энда, чтобы вместе с нами воспеть песнь Сиону. Давайте петь и приносить хвалу. Аллилуйя! Мы знаем, что многие придут с востока и с запада и сядут за Господень пир, тогда как те, кто считают себя избранными, будут брошены во тьму внешнюю. Так не будем же говорить, что если человек носит блестящий монокль, то он уже не сосуд избранный, или если женщина носит бриллиантовое ожерелье и ездит в роллс-ройсе, то ей не надеть белых одежд и золотого венца в Новом Иерусалиме, или если люди едут в «Голубом экспрессе» на Ривьеру, то им уже не носить своих золотых венцов у Реки Воды Живой. Мы порой слышим такие разговоры по воскресеньям в Гайд-парке, но это плохо и глупо и ведет к раздору и зависти, а не к милосердию. И все мы подобны заблудшим овцам, и мне ли этого не знать, когда я сам был черным и порочным грешником, пока вот этот джентльмен (а он действительно настоящий джентльмен) не положил на меня руку, когда я вскрывал его сейф, став Божьим орудием в отвращении меня с пути, ведущего в погибель. О, братья, каким счастливым был для меня тот День, аллилуйя! Какой дождь благодати пролился на меня милостью Господа! Давайте вознесем вместе хвалы за милость небес в песнопении номер сто два. (Эсмеральда, дай нашим дорогим друзьям молитвенник).

— Извините, — тихо сказал Вимси, обращаясь к мисс Мерчисон. — Вы сможете это вынести? Насколько я понимаю, это последний приступ.

Фисгармония, арфа, цевница, псалтерион, цимбалы и множество других инструментов ударили разом, чуть было не разорвав слушателям барабанные перепонки, собравшиеся запели хором, и мисс Мерчисон, к собственному изумлению, присоединилась к поющим — сначала робко, а потом со все большим жаром:

«Проходя чрез врата,

Чрез врата Нового Иерусалима,

Омытые Кровью Агнца!»

Вимси, похоже, находил происходящее весьма забавным и радостно распевал, нисколько не смущаясь. Мисс Мерчисон так и не решила, следовало ли это объяснить тем, что он привык к подобным вокальным упражнениям, или тем, что он относился к числу тех самодовольных людей, которым даже в голову не приходит, что они могут быть не на своем месте.

К ее немалому облегчению, с концом песнопения закончилось и собрание, и присутствовавшие разошлись, обменявшись многочисленными рукопожатиями. Музыканты вежливо вытряхнули в камин скопившуюся внутри их инструментов влагу, а леди, игравшая на фисгармонии, опустила крышку на клавиатуру и подошла, чтобы поприветствовать своих гостей. Ее представили просто как Беллу, и мисс Мерчисон справедливо заключила, что она — супруга мистера Билла Странного и мать Эсмеральды.

— Такие вот дела, — сказал Билл. — От проповедей и пения ужасно сохнет горло. Вы ведь выпьете чашку чая или кофе?

Вимси объяснил, что они только что пили чай, однако ни в коем случае не хотят мешать семейному ужину.

— До ужина еще есть время, — сказала миссис Ром. — Может, ты займешься делом с леди и джентльменом, Билл, а потом они не откажутся чем-нибудь закусить. У нас будут ножки, — с надеждой добавила она.

— Спасибо за приглашение, — неуверенно ответила мисс Мерчисон.

— Ножки — это объеденье! — сказал Вимси. — И поскольку наше дело может потребовать немалого времени, мы с удовольствием примем ваше приглашение — если вы уверены, что мы вас не объедим.

— Ничуть, — радушно воскликнула миссис Ром. — У меня восемь славных ножек, и если добавить сыру, так на всех хватит. Пошли, Меральди — у папы дела.

— А разве мистер Питер не будет петь? — с упреком спросила девочка, устремляя на Вимси укоризненный взгляд.

— Нечего надоедать его светлости, — укорила ее миссис Странная. — Право, мне за тебя стыдно.

— Я спою после ужина, Эсмеральда, — пообещал Вимси. — Ну, будь умницей, беги, или я начну отроить тебе рожи. Билл, я привел тебе новую ученицу.

— Всегда рад вам служить, сэр, ведь я знаю, что дело это угодно Богу. Аллилуйя.

— Спасибо, — скромно отозвался Вимси. — Дело несложное, Билл, но молодая леди не имела опыта с замками и прочим, так что я привел ее к тебе на обучение. Видите ли, мисс Мерчисон, до того, как нашему Биллу открылся Свет…

— Благодарение Богу! — вставил Билл.

— … он был самым умелым взломщиком сейфов и вором во всем Объединенном Королевстве. Он не возражает, чтобы я вам это рассказал, потому что он отбыл наказание, покончил со всем этим и стал очень честным и прекрасным слесарем, выполняющим самую обычную слесарную работу.

— Благодарение Господу, который дарует нам победу над пороком!