Смертельный капкан

Много повидали, многое испытали здешние письменные столы с вываливающимися ящиками и множеством инвентарных номеров на боках и днищах. Самый темный, почти черный, с одной самодельной ножкой, пережил немецкую оккупацию, с одинаковым равнодушием служа энкавэдэшникам и гестаповцам. Отступая, фашисты подожгли здание, однако толстые каменные стены не позволили пожару распространиться по всем этажам, так что многое сохранилось. Документы перекочевали в архивы, мебель была передана РОНО и управлению МВД. Меняя хозяев, стол кочевал из кабинета в кабинет, пока не попал к следователю Плотникову.

Для работы он использовал другой, светлый, увенчанный компьютерным монитором и двумя кипами папок. Стол-ветеран служил для трапез и сексуальных утех. Дивана Плотникову не полагалось по рангу, составленные вместе стулья расползались, а отдаваться на полу женщины отказывались, и никакими расстеленными пледами заманить их не удавалось: в управлении, несмотря на недавний капремонт, было полно тараканов и мышей.

— Так, Плотников, — решительно заявила Уварова, восседая на письменном столе под портретом Феликса Дзержинского. — Хорошего понемножку.

Визит в кабинет понадобился ей, чтобы вернуть на место дело Никольникова. Теперь оно было надежно упрятано в середину соответствующей стопки, так что Уварова считала свою миссию завершенной. Однако капитан полагал иначе. Поцелуи, сопровождавшиеся проникающим петтингом, только распалили его.

— Я еще даже не начал, — заявил он, удерживая Уварову за руку.

— Отпусти, — потребовала она, стараясь выкрутить запястье из горячих пальцев.

Плотников был мужчиной видным и неглупым, но имел несколько серьезных недостатков, таких как излишняя потливость и страсть к салатам с луком, которые начинал поедать с утра. Уваровой хотелось, чтобы он поскорее перестал дышать ей в лицо.

— Да уйди ты! — Она все-таки вырвалась, больно ударившись при этом локтем.

— Один разок, — взмолился Плотников, не позволяя ей слезть со стола.

— Босоножек подай, — потребовала она, глядя на пол и поправляя волосы.

Вместо этого он схватил ее за грудь и получил по рукам. Недолго думая, Плотников дал сдачи. Несильно, но очень обидно: по лицу.

— С ума сошел? — Глаза Уваровой расширились, брови поползли вверх.

— Никуда ты не пойдешь, — заявил Плотников. — Думаешь, я не знаю, зачем ты явилась? Вот зачем! — Он приподнял папки, показывая ту самую, недавно принесенную. — Шпионишь? Ладно, шпионь. Только за такие вещи надо платить.

Пользуясь растерянностью Уваровой, он силой разложил ее на столе, держа за кисти рук.

— Я просто так, — сказала она. — Из любопытства…

— Из любопытства выкрала, из любопытства скопировала…

Язвительно посмеиваясь, Плотников выпрямился, чтобы расстегнуть брюки. Уварова согнула ноги в коленях, чтобы толкнуть его в грудь, но не стала.

— Как ты догадался? — спросила она.

В кабинете не было видеокамер. Папку она принесла в портфеле и избавилась от нее, пока Плотников ходил в буфет за водой, заказанной Уваровой. Каким же образом он узнал? Откуда?

— Я у двери стоял, — пояснил он, напрягая руки, чтобы развести ее стиснутые колени. — В щелочку смотрел.

Уварова оглянулась. Сейчас дверь была заперта на английский замок, а тогда нет.

— Значит, знал заранее, — определила она, не поддаваясь грубому нажиму.

— Ты думаешь, трудно по копии вычислить, на каком ксероксе документы печатались? — насмешливо осведомился Плотников.

Уварова все-таки лягнула его сведенными вместе ногами. Не успев сбросить улыбку с лица, он попятился, запутался в спущенных штанах и сел на пол.

— А ну, пошла отсюда! — рявкнул он, побагровев. — Дрянь. С ней, как с человеком, а она… Вышвырнут тебя из рядов, коррупционерка чертова.

Уварова поняла, что перегнула палку.

— Извини, погорячилась, — сказала она. — Но ты первый начал.

— Первый, второй… — Плотников встал, нервно ища пуговицу, чтобы застегнуться. — Развела тут шпиономанию, понимаешь.

Уварова спрыгнула со стола, обняла его и положила подбородок на плечо капитана, чтобы не вдыхать луковый перегар.

— Ну, не сердись. День такой выдался. Критический, понимаешь? Раздражительная я.

— Поэтому папку сперла? — спросил Плотников сердито, но уже, скорее, по инерции, а не потому что затаил обиду.

Фигура у специалиста по связям с общественностью была что надо, и даже просто держаться за нее было приятно.

— Подруга попросила, — соврала она. — Этот Никольников приходится кем-то ее матери. Умоляла помочь. Подумаешь, большое дело.

— Большое, — подтвердил Плотников, отстраняясь. — Раз сам Соболев заинтересовался, то очень большое.

— Прокурор? — насторожилась Уварова.

— Звонил сегодня. Расспрашивал, что да как.

Плотников насупился. Соболев велел ему ничего никому не говорить, просто проверить ксероксы в управлении и выяснить, какой из них гонит белую полоску по левому краю. Копировальных устройств было всего три, так что проверка много времени не заняла. Один стоял в кабинете Уваровой, совмещенный со сканером.

— Попалась, которая кусалась, — мстительно изрек Плотников.