Смертельный капкан

По правде говоря, адвокату пришлось произносить подобные монологи несколько раз, прежде чем Туманов согласился на роль мальчика для битья. Немало способствовало тому то обстоятельство, что он хотел вырваться из камеры, где медленно умирал от хронического недосыпания и постоянного стресса. Ему не приходило в голову, что именно таким способом ломают в тюрьмах упрямцев. Пытки и запугивания — для самых слабых, готовых подписать что угодно, лишь бы их оставили в покое. Остальных подводят к капитуляции постепенно, медленно, выматывая день за днем, пока не окажется, что сил сопротивляться уже нет. И тогда человек позволяет себя обмануть, чтобы сдаться.

Туманов сдался. Он присутствовал на судилище в качестве постороннего, как будто происходящее его совершенно не касалось. Ему велели встать — он встал. Сказали, что можно садиться, — он сел. Речи, произносимые всеми этими людьми в мантиях и просто в костюмах, звучали где-то за пределами сознания. Гораздо сильнее интересовали Туманова другие вещи, напрямую не касающиеся его судьбы.

Например, как получилось, что эти две женщины и мужчина, чинно сидящие в ряд за судейским столом, получили право карать и миловать, вернее, карать. Только на основании того, что, будучи студентами, учили соответствующие термины и статьи кодекса? А как быть с моральным обликом? С совестью? Да и просто с интеллектом?

Вот эта толстая женщина в мантии, которая ежеминутно поправляет прическу, она ведь не о деле сейчас думает, а о том, что нужно подстричься, покраситься или просто помыть голову. У нее не хватает силы воли, чтобы отказаться от переедания, то есть она не властна даже над собой, но при этом почему-то обладает властью над ним, Тумановым.

А мужчина в центре, возглавляющий судебную комиссию? Кто поручится, что он не изменяет жене, не посещает порнографические сайты и не берет взяток? Каждое утро он надевает строгий костюм, повязывает галстук и отправляется на работу, где с умным видом решает, кому дать пять лет, кому десять, а кого отправить на пожизненное заключение. А чем занимается этот деятель, когда снимает свою пыльную мантию и прячет ее в шкаф? Отмаливает грехи в церкви? Попивает пивко перед телевизором? Торчит в интернете? Или прелюбодействует с яркой блондинкой, восседающей по правую руку от него?

Казалось, эта женщина вырядилась в судью для смеха и сейчас сбросит мантию, объявит, что это всего лишь маскарад, и расхохочется. Ее кудрявые локоны были почти явной пародией на судейские парики в Англии. Она чем-то напоминала Мэрилин Монро, если бы та дожила лет до сорока, предаваясь всевозможным вредным привычкам, от которых портятся зубы, появляются отеки под глазами и вырастает второй подбородок, заметный при каждом неудачном повороте или наклоне головы.

Что скажет сторона защиты?.. Будут ли возражения у обвинения?.. Эти замечания несущественны… Это заявление должно быть занесено в протокол…

Обрывки стандартных, дежурных фраз доносились до слуха Туманова, почти не затрагивая сознания. Они ничего не значили, ведь все было решено и определено заранее. Теперь все зависело не от пререканий защитника с обвинителем, не от мнения судей, а от воли того, кто распоряжался этим кукольным театром. Хотелось верить, что слово Соболева что-то значит. Но как тогда быть с теми, кто приказал посадить Туманова за убийство, которого он не совершал? Неужели эти люди отступились? Неужели выпустят его из своих когтей и поймают кого-то еще? В таком случае Туманову было заранее жалко бедолагу.

Он с легким интересом уставился на дочь покойного Рогожкина, которая, оказывается, находилась в ночь убийства у папаши и даже вместе с ним наведалась на дачу Никольникова.

— Впервые слышу об этом, — сказал Туманов, когда его попросили прокомментировать показания рано увядшей девушки с плаксивым лицом. — Почему же она раньше не объявилась?

— Задавать вопросы не в компетенции обвиняемого, — встрял работник прокуратуры.

— Возражение принимается, — важно провозгласил судья.

— Она слово в слово повторила то, что показывал Рогожкин, — заметил Туманов.

Девушка с ненавистью уставилась на него.

— Ну и что? — процедила она.

— Это естественно, — перевел обвинитель. — Ведь оба свидетеля видели одно и то же.

— Ничего они не видели, — сказал Туманов.

Прокурорский протеже вскинул руку:

— Прошу оградить свидетеля от нападок!

— Если вам нечего возразить по существу, подсудимый, можете сесть, — обратилась к Туманову блондинка с кудряшками.

Председатель одобрительно кивнул.

Туманов подчинился и с этой минуты ограничивался односложными ответами «да» и «нет». Выступление адвоката показалось ему чрезвычайно пошлым, глупым и бессмысленным. Тот непонятно зачем зачитал положительные характеристики с прежних мест работы и сообщил высокому суду, что гражданин Туманов пользуется уважением соседей, скромен в быту и никогда не совершал хулиганских или иных противоправных действий.