Смертельный хоровод

Нора исчезла, а Харди последний раз бросил взгляд на дарственную надпись Лиззи на первой странице. «В глубине души ты по-прежнему ребенок. Таким и оставайся». Пришло время попрощаться. Он сунул роман к другим книгам на стенде; теперь ему нужен новый. Он сильно крутанул стенд, вытянул указательный палец и смотрел, как мимо него скользили книги. Наконец стенд остановился, и палец Харди указал на «По ком звонит колокол» Хемингуэя. Отлично!

Он взял пухлый том и направился к стойке регистрации. Это была первая книга за последние двадцать лет, которую ему не доставили в тюрьму, а которую он сам выбрал на свободе. Харди подумал, что это знаменательный момент.

«По ком звонит колокол!»

Хемингуэю это наверняка бы понравилось.

Спустя десять минут Нора вошла в его номер. Окна были звуконепроницаемыми и выходили на развязку Бад-Хомбурга. За домиками бунгало находилась лужайка с маленьким круглым бассейном, узким деревянным помостом и тремя лежаками.

Нора посмотрела на часы.

– В восемнадцать часов начинается моя смена в «Панде», это значит, у меня есть почти час, затем мне нужно будет идти.

Харди вытащил из-под куртки пистолет, достал деньги из спортивной сумки и спрятал все в сейфе. Папка с документами туда не поместилась, поэтому он сунул ее между реечным дном кровати и матрасом.

– У тебя есть пистолет? – вырвалось у Норы.

Он не ответил, а отнес туалетные принадлежности в ванную комнату, положил обе свои толстовки в ящик комода и поставил пустую сумку в шкаф.

– Ты меня слышал? – спросила она.

– Да. – Харди снова посмотрел в окно, затем взглянул на Нору. – Снаружи никого нет. Давай выйдем к бассейну, – предложил он. Достал из шкафа два полотенца, открыл мини-бар, взял две бутылка Ice-Breezer, открывалку и пошел к двери.

Нора последовала за ним, и по ее взгляду Харди заметил, что она была сильно рассержена.

Через черный выход мотеля они вышли в огороженный забором сад. Харди постелил полотенца на два лежака, открыл бутылки, протянул одну Норе и лег на лежак. Нора села рядом с ним.

– За мной следят четыре следователя БКА. Бывшие коллеги, – добавил он, вытянул ноги и посмотрел на гладкую голубую поверхность бассейна, в которой отражалось предвечернее солнце. – Ты видела их фотографии в личных делах. Рорбек, Хагена, Тимбольдт и Ломан. И еще кто-то в черной «Ладе-Тайге», которая преследует меня со дня освобождения. Я уверен, что здесь они меня не найдут.

– Но почему все это? Ты свободный человек.

– Пока я веду себя тихо и никуда не лезу – да, но они знают, что так не будет.

– А что с моей квартирой и моей работой в «Панде»?

– За тобой они тоже наверняка следят. И я боюсь, там для тебя небезопасно.

– Небезопасно? – воскликнула она. – И что значит следят?

Наверное, вся эта история казалась ей сюрреалистическим кошмаром.

– Вероятно, это они двадцать лет назад повесили на меня убийство. И сейчас вновь собрались, чтобы разделаться со мной, как только я раскрою рот.

– И ты ничего не можешь предпринять против этих четверых? Я имею в виду, официально и легально?

Харди не ответил. Он уже пытался и все перепробовал. Харди сделал глоток из бутылки.

– Больше всего меня беспокоит парень во внедорожнике. Он умнее других – и мне кажется, что он не относится к остальным.

Нора поморгала на солнце, потом взглянула на Харди.

– Наверное, ты все равно меня не послушаешь, но я прошу тебя отказаться от своих планов, какими бы они ни были. Не связывайся! Все равно это ничего не даст!

– Я…

– Томас Хардковски! Послушай меня! – Она подняла руку. – Попытайся наконец вести нормальную жизнь. Вдвоем мы справимся, я тебе помогу.

Господи, каких усилий ей стоило это предложение? Харди тоже сел, выпрямился, отставил бутылку в сторону и взял Нору за руку.

– Нора, я должен это сделать. И я обещаю тебе…

– Твои обещания! – Она с негодованием вырвала руку.

– Я обещаю тебе, что, когда все закончится, я вытащу тебя из этой убогой жизни.

– Опять? А почему ты вообще считаешь, что я хочу этого? Мне нравится моя жизнь. И каким образом ты собираешься меня вытаскивать? – На последнем слове она попыталась изобразить его голос и интонацию. – С помощью этих пятнадцати тысяч? Этого едва хватит на год, потом деньги закончатся. К тому же я не уверена, что вообще хочу их. Еще неизвестно, откуда они.

– В любом случае к наркотикам они не имеют отношения, – заверил ее Харди. – Тогда все сгорело в моем доме. Вероятно, эти деньги Кристианы Томашевски и ее агентства по недвижимости.

– Звучит заманчиво! – цинично сказала Нора. – Я никогда не жила в богатстве и привыкла потуже затягивать пояс – и, пока у меня не будет все так хреново, что придется вешаться тебе на шею, я попытаюсь вести порядочный образ жизни.

«О’кей, все ясно!»

Две дикие утки покружились над лужайкой, снизились и в конце концов опустились на воду.

Харди восхищенно наблюдал за птицами, которые стояли в мелком бассейне и чистили крылья, затем снова взглянул на Нору.

– Ты мне достаточно помогла, остальное я могу закончить сам. Ты просто должна мне доверять. Потерпеть еще пару дней.

– С удовольствием, но…

– Уедешь со мной за границу!