Смертельный конкур

Таня обиженно засопела, но приказу пришлось подчиниться, и девчонка нехотя принялась делать упражнение. Я перевела взгляд на Марину – та спокойно взмахивала прямыми, как у гимнастки, ногами, а Смерч послушно шагал медленной поступью. А вот Лена, похоже, тоже не горела желанием заниматься акробатикой – она как-то зло пнула пятками Регину, и та пошла быстрее. Когда всадница поравнялась с местом, откуда я наблюдала за манежем, я заметила, что руки у Лены подрагивают, раньше я за ней такого не замечала… Хотя, может, мне показалось – приглядевшись, я дрожи больше не увидела. Однако вид у «амазонки» был не такой самоуверенный, как прежде. Хлопки Лена делала резко, громко, и Жанна ее похвалила за старательность.

Наконец тренер скомандовала начинать рысь, и все трое синхронно пришпорили лошадей. Вначале они ехали «сменой», то есть друг за другом, соблюдая одинаковую дистанцию. Я удивилась, услышав, как тренер хвалит Марину и Лену, а Тане делает замечание и обвиняет ее в том, что она халтурит. Странно – вроде едут все трое одинаково, в чем разница-то? Поднимаются и опускаются в седле, стало быть, рысь строевая, а не учебная. Но, внимательно присмотревшись, я поняла, в чем разница между ездой девушек: ноги Тани находятся в стременах, тогда как две другие всадницы прекрасно справляются и без них. Я даже присвистнула: каким образом вообще можно ехать строевой рысью, не имея никакой опоры? Остается только восхищаться мастерством моей подопечной и спортивной «амазонки», мне подобные трюки в ближайшем будущем явно не светят…

После рыси настал черед галопа – все трое скакали точно так же, без стремян, до тех пор, пока Жанна не скомандовала готовиться к прыжковой части тренировки. Девчонки синхронно сунули ноги в стремена, не останавливая лошадей, а потом разъехались по разным направлениям. Как я поняла, каждая наездница сейчас репетирует свою программу.

Тане на Таволге было сказано брать метровый барьер – самый простой, а Лену и Марину тренер пустила на «стенку», представляющую собой сплошную преграду примерно в полтора метра высотой. Таких препятствий на манеже имелось аж два, и находились они по разные стороны друг от друга. Кузнецова направила Смерча на дальнюю «стенку», а Лена обосновалась на той, что была ближе к выходу. После каждого прыжка наездницы проезжали круг галопа вдоль стенки манежа.

Я, можно сказать, со спортивным интересом и удовольствием наблюдала, как моя подопечная и гордая «амазонка» искусно выполняют сложные маневры, не совершая, по моему мнению, ни единой ошибки. Жанна тоже так считала – после очередного прыжка она коротко бросала «чисто!», и довольная наездница хвалила свою лошадь. Таня либо была самой слабой ученицей Лебедевой, то ли ей просто не нравилось заниматься на Таволге, но прыгала она как-то неуверенно, за посадкой совершенно не следила и временами попросту болталась в седле. Жанна была ею явно разочарована – она говорила блондинке «плохо», и та повторяла попытку, делая ее еще хуже предыдущей.

– Давидова, на сегодня твое занятие закончено. – Похоже, тренеру надоело смотреть, как позорится Таня, и она решила прекратить тренировку. – До соревнований я тебя не допускаю, следующее занятие будет после выступления. Когда – скажу позже.

– Но… Жанна Константиновна, пожалуйста! – взмолилась Таня, вот-вот готовая разрыдаться. – Не надо, пожалуйста, я исправлюсь! Я… я привыкла к Неаполю, а вы знаете сами, что Таволга – не конкурная лошадь! Дайте мне другую, я все выполню, что вы скажете!..

– Давидова, хватит ныть! – сурово оборвала ее тренер. – Человек, который собирается выступать, должен справляться абсолютно с любой лошадью. Если б я тебе дала жеребенка, который и бегать правильным галопом не научен, ты обязана была и его заставить прыгать. И прыгать правильно, без ошибок. Все, больше ничего слышать не желаю. Шагай три круга и заводи кобылу в денник.

Блондинка уже и не пыталась сдерживать свои слезы – она разрыдалась прямо верхом на лошади, и похоже, ей было абсолютно все равно, смотрит ли на нее кто-то или нет. Больше она не умоляла Жанну допустить ее к соревнованиям – похоже, ученицы знали строгий характер своего тренера, и несчастная Таня была уверена, что Лебедева своего решения не изменит. Инструктор, похоже, к девичьим слезам на манеже привыкла – она коротко, равнодушно велела Татьяне успокоиться и прекратить истерику на манеже.

– Дома реветь будешь, – прибавила Жанна. – Не срывай другим занятие.

«Один из них утоп, ему купили гроб», – вспомнилась мне вдруг считалочка из бессмертного творения Агаты Кристи «Десять негритят». Весьма кстати – вот и еще одна кандидатка покинула поле боя… Ряды участниц состязаний редеют на глазах – срочно нужно искать того, кто все это подстраивает, иначе, я уверена, случится что-то похуже заболевшего коня и порванной амуниции…