Смертельный маскарад

– Ладно, хоть не Боксер, а то впору было бы испугаться, – ухмыльнулся Дубко. – Профессор, этих слов не переводите. Будем считать их репликой за кулисами. Или чем-то в этом роде.

– Для чего вы напялили эти дурацкие комбинезоны и маски? – спросил Богданов.

– Таков был приказ, – пожал плечами Коллинг. – Нам приволокли их в часть. Сказали, что их нужно надеть и в таком виде вступить в бой с вьетконговцами, когда мы их обнаружим.

– Вам объяснили, зачем это нужно? – спросил Соловей.

– Сказали, чтобы напугать вьетконговцев, – пояснил Коллинг. – Дескать, они обязательно напугаются. Потому что мы в таких нарядах должны напоминать каких-то вьетнамских сказочных героев. Вроде нашего Санта-Клауса, но только страшных, – здесь Коллинг вновь едва заметно усмехнулся.

– А рупоры? – спросил Дубко.

– А в них мы должны были орать дурными голосами, – скривился Коллинг. – Выть, рычать, чтобы вьетконговцам было еще страшнее.

– И как вы отнеслись к такой затее? – спросил Богданов.

– Кто? – не понял пленный.

– Вы все, включая сержанта Кларка, – пояснил Богданов.

– Так ведь приказ, – пожал плечами Коллинг. – Нравится или не нравится, а надевай и рычи… Ругались, но надевали. А больше всех ругался сержант.

– Это почему же? – спросил Дубко.

– Похоже, ему такой приказ не понравился больше всех, – пояснил Коллинг. – Он говорил, что он солдат, а не клоун… А все остальное – ругательные слова. Наш сержант умеет ругаться…

– От кого именно поступил приказ? – спросил Богданов.

– Нам – от сержанта Кларка, – пояснил пленный. – А кто приказал ему, я не знаю. Кларк нам сказал, что это переодевание – не какая-то забава, и потому оно не одноразовое, а… Короче, как мы поняли, это часть какой-то операции. Но кто ее придумал и какова ее суть, я не знаю. Мое дело – выполнять приказы. Слушаться во всем сержанта Кларка.

– Это он приказал вам подвешивать за ноги убитых и сдирать с них кожу? – спросил Дубко.

– Да, – нехотя ответил Коллинг. – Приказали ему – он приказал нам. Это армия, и это война.

Соловей что-то хотел возразить, но Богданов сделал ему знак рукой: не надо, мол, какой в этом смысл… Наше дело – добыть как можно больше фактов и умело ими распорядиться. А всяческие моральные принципы… У нас и у этого Коллинга разные представления о морали. Соловей понял Богданова и сделал ответный знак рукой.

– Что ж, – сказал Богданов. – Соловей и Рябов, уведите пленного. И сразу же возвращайтесь. Потолкуем.

– Вот так дела! – развел руками Илья Семенович, когда пленного увели. – Как говорится, не думал и не гадал… Сидел себе, занимался наукой… А тут такие страсти! Такая мерзость!

– Жалеете, что связались с нами? – улыбнулся Богданов.

– Ничуть, – возразил профессор. – Сожаление о том, что уже свершилось, вообще дело бессмысленное. Ведь оно уже свершилось, и изменить его нельзя. Для чего же тогда и сожалеть? Здесь дело в другом… Как бы поточнее выразиться… Понимаете, это совсем другая сторона бытия! Во всяком случае, для меня. Такое ощущение, будто я угодил в какой-то параллельный мир. Эти несчастные люди в джунглях, эти солдаты-звери… Вся эта действительность…

– Мы вас понимаем, – сказал Дубко, вздохнув. – Для нас это тоже, можно сказать, параллельный мир. Просто мы уже привыкли к таким прыжкам по мирам. Из нормального мира – в мир с упырями. Туда – обратно, туда – обратно… И, вообразите, каждый параллельный мир населен упырями. В каждом мире – свои упыри. Так что отчасти для нас это привычный образ жизни.

– А мы, соответственно, некто вроде охотников за вурдалаками, – улыбнулся Богданов. – Не позволяем им проникнуть в наш, нормальный мир…

– Я вас понимаю, – печально произнес профессор и вдруг просиял. – Эк, как вы удачно выразились! – он посмотрел на Богданова. – Охотники за вурдалаками, которые не позволяют им проникнуть в наш мир! Какая образность и какая, доложу я вам, поэзия! Нет, юноша, вам непременно нужно заняться наукой! Оставить ваши охотничьи подвиги и приключения и засесть за науку! Уверяю вас, у вас получится!

– А кто же тогда будет стоять на страже мира и защищать его от проникновения в него вурдалаков? – спросил Богданов.

– Ну кто-нибудь постоит… – пожал плечами профессор. – Допустим, вот он, – Илья Семенович указал на Дубко. – Или другие ваши товарищи…

– Покорно благодарю за доверие и за точное указание места в моей жизни! – шутливо поклонился Дубко. – Тем более что…

Он не договорил, потому что вернулись Рябов и Соловей.

– Пускай наш герой посидит в яме, – сказал Рябов. – Вместе с другими. Думаю, сейчас они его засыплют вопросами: что, да как, да почему… А он им ответит и тем самым их напугает. Как ни крути, а в одном эти вурдалаки правы: иметь дело с напуганным противником куда как проще. Но теперь напуганы они, а не мы…

– А мы посовещаемся, – сказал Дубко.

– Я, должно быть, на вашем совещании буду лишним, – неуверенно предположил Илья Семенович. – Ну так, может, я пойду… Пообщаюсь с народом. Позанимаюсь наукой…