Смертельный маскарад

Примерно о том же самом размышлял сейчас и еще один человек. Этим человеком был профессор Илья Семенович Тихий. Он смотрел на Кларка, вглядывался в него, и ему казалось, что он понимает этого человека. Да, понимает, хотя и видел его впервые в жизни, и этот человек был ему чужой по сути. Но тем не менее он чем-то зацепил профессора, в отличие от тех троих солдат, которых допрашивали ранее. Те солдаты были неинтересны профессору, потому что они были просты и примитивны. А вот сержант был сложной личностью.

– Я прошу прощения, – сказал профессор, обращаясь к Богданову. – Отойдем в сторонку, мне нужно сказать вам нечто очень важное.

Богданов, да и все прочие спецназовцы, взглянули на профессора с интересом и недоумением: что это, мол, за несвоевременные тайны? Тут, понимаешь ли, надо делать дело, а не шептаться. Но тем не менее Богданов, ничего не спрашивая, позволил профессору увести себя в сторону.

– Я прошу прощения, – повторил Илья Семенович. – Видите ли, какое тут дело… Насколько я понимаю, у вас с этим человеком… с этим пленным возникли некоторые затруднения? В первую очередь – психологического свойства. Я прав?

– Похоже на то, – согласился Богданов.

– Ну вот, видите… Мне кажется, я мог бы вам помочь. Помочь вашему делу, если называть вещи своими именами.

– То есть? – не понял Богданов.

– Позвольте мне поговорить с этим человеком. С пленным… Но только так, чтобы поблизости не было никого из посторонних. Так сказать, в четыре глаза. Мне кажется, что я смог бы его разговорить. Да-да! Именно я, а не кто-то из вас, невзирая на весь ваш профессионализм. Мне кажется, здесь нужен не профессионализм, а нечто иное… некий иной подход. У этого человека явно виден душевный надлом, душевное смятение, а потому и подход к нему нужен не стандартный, а иной… Я, можно сказать, старый человек, я много читал и многих видел, и потому мне кажется, что у меня получится.

– Ну а почему бы и нет? – после короткого размышления сказал Богданов. – Нет, и в самом деле… Что ж, попробуйте. Какие вопросы нас интересуют, вы знаете…

– О да, знаю! – согласился профессор. – В принципе, те же самые, которые вы задавали предыдущим пленникам.

– В общем и целом – да, – сказал Богданов. – Они самые. А уж как вы узнаете на них ответы…

– Это мое дело! – торопливо произнес Илья Семенович.

– Именно это я и хотел сказать, – улыбнулся Богданов.

Они вернулись к поджидавшим их спецназовцам.

– Сейчас мы все выйдем и полюбуемся на окрестности, – сказал Богданов. – А Илья Семенович останется с пленным один на один.

Никаких вопросов не последовало. Спецназовцы один за другим покинули хижину. Выйдя, они рассредоточились вокруг хижины таким образом, чтобы каждый ее изгиб держать в поле зрения и слышать, что творится внутри хижины.

– Нестандартный подход к допросу пленного? – шепнул Дубко, обращаясь к Богданову. – Что ж… Может, так оно и нужно. Кто его знает… А то, чувствую, долго бы мы колотились об эту стену… Тебе самому пришло это в голову, или…

– Или, – коротко ответил Богданов.

* * *

Больше часа спецназовцы разгуливали вокруг хижины, прислушиваясь к каждому звуку и готовые немедленно броситься на помощь профессору, если таковая ему понадобится. Но помощь не потребовалась. Вначале слышалось лишь глухое бормотание профессора, затем к его голосу присоединился голос Кларка. Потом больше говорил Кларк, а профессор лишь изредка произносил короткие то ли реплики, то ли задавал уточняющие вопросы. О чем был разговор, понять, находясь снаружи хижины, было сложно. Да и к тому же спецназовцы не настолько хорошо знали английский язык, чтобы уяснить хотя бы общий смысл беседы между профессором и сержантом Кларком.

Примерно через полтора часа Илья Семенович выглянул из хижины и подозвал Богданова. Вячеслав тотчас же подбежал к нему, другие спецназовцы остались на своих местах. Но поскольку хижина была небольшая, они также могли слышать то, что сказал профессор.

– Он рассказал… – Тихий в смущении потер лоб. – Вот уж не думал, что во мне кроются задатки следователя… Впрочем, как говорится, с кем поведешься… Ну да не в этом суть. Да… Я даже записал его ответы у себя в блокноте, чтобы ненароком ничего не забыть. Вот, не угодно ли взглянуть. Записано русским языком, так что все там понятно…

– Обязательно взглянем! – сказал Богданов. – Огромное вам спасибо, Илья Семенович! Очень вы нас выручили! Помогли!

– Не стоит благодарности, – махнул рукой профессор. – Тем более что это было не так и трудно. У этого юноши, – он указал рукой внутрь хижины, – и впрямь душа надломлена до крайности.

– Спасибо, – еще раз сказал Богданов.

– Да чего уж там, – печально произнес профессор. Было видно, что общение с Кларком изрядно его утомило не столько в физическом плане, сколько в душевном. – Вот берите блокнот и читайте. А если у вас возникнут дополнительные вопросы, я к вашим услугам. Да, и еще. Этот несчастный юноша согласился нам помогать. Правда, детали я не обговаривал, потому что я их не знаю, но принципиальное согласие оказывать нам помощь достигнуто.