Смертельный номер (рассказы)

Вот и свеча, чтобы путь осветить,
Вот и топор, чтоб тебя зарубить!
Трах, трах, трах…

Раздался детский вскрик, потом наступила тишина.

Мистер Рамбольд совсем огорчился; велико было его облегчение, когда ведущий — дети еще несколько раз с неохотой сыграли в «апельсины и лимоны» — объявил:

— А теперь будем играть в другую игру: «По орехи в мае мы пошли».

Ну, тут, по крайней мере, нет ничего зловещего. Прекрасная сельская забава, в одной очаровательной ботанической неточности — орехи в мае! — вся прелесть и зимы, и весны, и осени. Соседство орехов и мая — какая здесь жажда подняться над обстоятельствами! Какой вызов причинно-следственным связям! И какое торжество совпадения! Ведь причина и следствие обычно против нас, история колоколов Олд-Бейли из песенки — явное тому подтверждение; а совпадение всегда на нашей стороне, оно учит нас: провести судьбу и два раза войти в одну реку можно! Рука совпадения поистине всемогуща! Схватиться бы за нее и не отпускать!

Тем временем собственной рукой мистер Рамбольд взмахивал в такт задорной музыке, а ногой подстукивал ритм. Дети оживились, осмелели, запели слаженнее, раскованнее. Игра пошла лучше некуда; пыл, страсти и темперамент ворвались в небольшую комнату, где сидел мистер Рамбольд. Волны звуков втекали густыми клубами дыма, они обволакивали все вокруг и похищали разум, отравляли его сладкими испарениями, легкими дуновениями заставляли его воспламеняться. Мистер Рамбольд ощутил прилив воодушевления.

Слух его обострился — потому что временно присмирели, оставшись без работы, другие органы чувств — и начал воспринимать новые звуки; к примеру, имена детишек, которых тянули в свою команду маленькие капитаны, имена этих капитанов. Для слушателей результаты борьбы оставались неясными. Удалось ли Нэнси Прайс перетащить Перси Кинэма в свой отряд? Возможно. Взял ли Алек Уортон верх над Мейзи Дрю? Кто-то явно одержал легкую победу: состязание длилось чуть больше секунды и тут же — взрыв смеха. А Вайолет Кинэм? Неужели она положила на обе лопатки Хорейса Голда? О-о, тут борьба шла не на жизнь, а на смерть, сопенье перемежалось с пыхтеньем. Внутренним взором мистер Рамбольд видел, как два капитана, раскачивая взад и вперед, тянут в разные стороны белый неподвижный платок, личики их покраснели, сморщились от натуги. Вайолет или Хорейс, кому-то из них суждено проиграть; возможно, Вайолет крупнее Хорейса, зато он мальчик; так что игра шла на равных, уступать никто не хотел. Но чья-то воля обязательно ослабнет, тело обмякнет, и тогда — распад, сдача на милость победителя. Выходит, и в этой игре было что-то неистовое, отталкивающее. Кто-то из детей, Вайолет или Хорейс, уже страдал; и даже плакал от унижения — ведь его перетянули!

Игра началась заново. На сей раз в детских голосах звенело нетерпение: сейчас встретятся два бывалых бойца — это будет битва гигантов. В песенке запульсировал военный клич.

Кого мы выберем в жертву себе,
В жертву себе, в жертву себе;
Кого мы выберем в жертву себе
Холодным морозным утром?

Его выберем, Виктора Рамбольда, Виктора Рамбольда, Виктора Рамбольда, до чего мстительные у них голоса, неужто они жаждут его крови?

Кого мы пошлем за жертвой своей,
За жертвой своей, за жертвой своей;
Кого мы пошлем за жертвой своей
Холодным морозным утром?

Раздался ответ — призывный звук горна, боевой клич:

Мы пошлем Джимми Кига за жертвой своей,
За жертвой своей, за жертвой своей;
Мы пошлем Джимми Кига за жертвой своей
В сырой и туманный вечер.

Возможно, последнюю строчку изменили с учетом погодных условий, поближе к реальности. Но мистер Рамбольд скорее всего не слышал, что его хотят еще и похитить. Лицо «жертвы» уже побледнело, голова откинулась на спинку кресла…

— Вина, сэр?

— Да, Клатсем, бутылку шампанского.

— Очень хорошо, сэр.

Мистер Рамбольд осушил первый стакан залпом.

— Кроме меня, кто-нибудь сейчас будет ужинать, Клатсем? — поинтересовался он.

— Нет, сэр, уже девять часов, — с укором в голосе ответил официант.

— Извините, Клатсем, перед ужином я был не в форме, вот и решил поспать.

Официант смягчился.

— Я сразу заметил, сэр, что вид у вас не очень. Надеюсь, никаких дурных вестей?

— Нет, ничего. Немного устал с дороги, вот и все.

— А в какую погоду вы уезжали из Австралии? — полюбопытствовал официант, чтобы доставить удовольствие мистеру Рамбольду — тот явно хотел поговорить.

— Погода была лучше, чем здесь, — ответил мистер Рамбольд, опустошая второй стакан и примеряясь глазом к остатку жидкости в бутылке.

По стеклянной крыше равномерно тарабанил дождь.

— Добрый климат — это еще не все, — заметил официант. — В гостях хорошо, а дома лучше.

— Вы правы.