Смертельный штамм

Сквозь трещины в камнях и досках и в отраженном свете открытого квадрата, бывшего когда-то окном, я видел мерцание факелов изнутри и слышал звуки пения. Если бы Карлсбад был здесь, я должен был признать, что он выбрал адское место, чтобы спрятаться. Если бы его друзья не потеряли этот медальон, мы могли бы потратить десять лет на поиски этого места. Если он здесь, он должен чувствовать себя в безопасности. За исключением наблюдения за рыбацкой лодкой в ​​очках, у них нигде не было охраны.

Я пересек небольшое пространство к стене храма, когда пение прекратилось. Прижавшись спиной к стене, я проскользнул в темноту арочного дверного проема, а затем вошел внутрь, в область глубоких теней. Пол у входа был грязным, но каменный пол начинался прямо внутри арки. Прежде чем двинуться дальше внутрь храма, я поместил маленький релейный блок питания в глубокую тень дверного проема и щелкнул выключателем. Я слышал голоса внутри, женские голоса, и я мог слышать движение людей.

Моя рука инстинктивно прижалась к Вильгельмине,

в ее кобуре, твердое уплощение Хьюго на моем правом предплечье. Глубоко вздохнув, я двинулся вперед. У меня все было хорошо, пока я не ступил на первый камень за арочным проемом; это был широкий плоский камень, и я узнал, почему не выставили охрану. Эта проклятая штука была на какой-то вертлюжной земле - она ​​перевернулась, и я почувствовал, что меня посылают полутолкнувшись вперед, чтобы сделать грандиозный выход.

Вильгельмина была у меня в руке, когда мое колено ударилось об пол, и я упал в большую центральную комнату, где фигуры приближались ко мне со всех сторон. Я заметил одну огромную фигуру, обнаженную до пояса, сбоку, но у меня не было времени провести инвентаризацию. Проклиная проклятый камень, я выпустил очередь выстрелов, разбросав их, и я услышал крики боли и тревоги, когда увидел, что три падающих фигуры. Комната была освещена мерцающим светом настенных факелов и заполнена движущимися тенями и почти темными участками. Пока остальные разбежались, я развернулся к дверному проему, на этот раз перешагнув через камень. Когда я вышел на улицу, то увидел, что люди выпивают ром из разных боковых выходов и бросаются на меня. Я выстрелил еще раз и увидел, что еще двое упали. В камне в дюйме от моей головы прозвучал выстрел, я вылил воду из Вильгельмины и побежал обратно в храм, снова перепрыгнув через подвижный камень.

Мужчины приближались ко мне внутри, в то время как я слышал, как остальные врываются через дверной проем. Я решил не использовать Хьюго. Был хороший шанс, что, как это часто случалось, он останется незамеченным и пригодится позже. Прямо сейчас он просто удалил несколько, а остальные могли достать меня. Их люди, казалось, не боялись быть убитыми - они подходили со всех сторон.

Я устремился к дальней стене, когда прозвучали два выстрела, просвистевшие мимо моего уха и прозвучавшие, как пушки, в пещеристой внутренней части храма. Я нырнул, упал на пол и снова прибежал. Трое мужчин вошли, чтобы отрезать меня, и я врезался в них, чувствуя, как мои удары бьют по плоти и костям. Двое из них упали. Третий обнял мою левую ногу, и я сильно ударил правой ногой. Я почувствовал, как моя нога ударилась ему в лицо, и руки отпустили. Я изменил курс и попытался добраться до другой стороны большой комнаты.

Раздался еще один выстрел. Этот выстрел сморщил мой лоб, и я почувствовал острую боль от него, когда он опалил кожу чуть ниже линии роста волос. Я пригнулся, споткнулся и упал, когда меня пронзил еще один выстрел. Я перевернулся, чтобы избежать третьего выстрела, за которым я был уверен. Это произошло, как и огромный японец. Я видел, как его тело заполнило пространство надо мной. У сукиного сына был положительный талант помогать мне, когда я был с ног.

Я перевернулся, чтобы уйти от него, но он опустил обе руки, сцепив руки вместе, как кувалду. Удар с огромной силой попал мне между лопаток, и я растянулся на полу. Его нога последовала за мной, схватив меня у виска, и я почувствовал, как я прыгаю на два фута в сторону. Еще больше рук подняли на меня дождь. Резкий удар чего-то металлического, вероятно, ствола пистолета, попал мне по макушке. Я увидел пурпурные вспышки, а затем тьма исчезла.

Это могло быть вечность или всего пять минут, но я начал медленно вырываться из темноты. Когда я начал приходить в себя, я почувствовал мягкое прикосновение мокрой тряпки к моему лицу, прикосновение к глазам, прикосновение ко лбу, затем к щекам. «Это чертовски мило с их стороны», - туманно подумал я. Когда я открыл глаза, я увидел, что они не были нежными, а просто стирали с меня макияж. Старая однорукая женщина натирала мокрой тряпкой.