Смертельный танец

Я поглядела в его лицо, в эту красоту, в эти темные глаза. В них не было силы, не было притяжения, но была темная полоса ресниц и густой цвет неба перед тем, как темнота проглатывает мир и все кажется черным, но остается на западе тень синевы, густая и яркая, как чернила. У красоты есть собственная сила магии.

Мои пальцы стали играть с его сосками, и я глядела ему в лицо, и сердце стучало в горле, и дыхание стало чаще.

Его ладони чашами накрыли мои груди, и я ахнула от этого прикосновения. Он чуть ниже спустился в воду, не разрывая прикосновения, нагнулся над грудями и поцеловал их очень бережно. Слизнул с них воду.

Я задрожала так, что пришлось схватиться за его голые плечи, и видны были только длинные черные волосы, склоненные надо мной. Мелькнуло наше отражение в зеркале, его рот, сомкнувшийся на моей груди, клыки, прижатые к коже. Секунду я думала, что сейчас он погрузит их, пустит длинной горячей струйкой кровь, но он отодвинулся, упал в воде на четвереньки, и его лицо оказалось ниже моего.

Теперь в нем не было нерешительности. Глаза были по-прежнему прекрасными, по-прежнему человеческими, но в них было знание, нарастающая темнота. Секс, за неимением лучшего слова, но оно слишком примитивно для определения этого взгляда мужских глаз. Это та тьма, которая есть в каждом из нас, и она выглядывает наружу. Та часть нашей души, что овладевает нами во сне и которую мы отвергаем при свете дня. Он стоял в воде с этим первобытным огнем в глазах, и я подвинулась к нему.

Я стала целовать его короткими легкими поцелуями в губы, высовывая язык, и он открыл губы мне навстречу. Охватив его лицо ладонями, я стала целовать его, исследовать.

Он встал из воды, издав звук, средний между стоном и вскриком. Руки его сомкнулись у меня за спиной, и он опрокинул нас в воду, как акула. Потом мы вынырнули, ловя ртом воздух, и он отодвинулся, привалившись к стенке ванны. Я так часто дышала, что вся тряслась, пульс колотился в горле, в затылке, и я поняла, что слышу не только свое сердце. Это билось сердце Жан-Клода.

Пульс на его шее трепетал, как самостоятельное живое существо, но я не только глазами его видела, я ощущала его как свой. Никогда в жизни я так отчетливо не ощущала путь крови в своем теле, мощные удары сердца, пульсирующее тепло кожи. Это моя жизнь билась у меня внутри. И тело Жан-Клода билось в одном ритме со мной, будто питаясь от моего пульса, моей крови. Я ощущала его жажду, и это не был всего лишь секс, но впервые я поняла, что это и не просто жажда крови. Он хотел меня всю. Он хотел согреть себя в моем теле, как протягивают руки к огню, собрать в себя тепло и жизнь от меня. Я ощущала бездвижье, бездну покоя, которую ничто живое не могло тронуть, как озеро мертвой воды во мраке. И в миг кристальной ясности я ощутила, что для меня это часть того, чем он меня привлекает: мне хотелось сунуть руки в это бездвижье, в смертный покой. Я хотела обнять его, вызвать, завоевать. Заполнить огненным потоком жизни, и в этот миг я знала, что могу так сделать, но для того мне надо будет выпить этой бездвижной темной воды.

– Мои глубочайшие извинения, ma petite, я почти потерял голову. – Он ушел глубже в воду, прислонившись к стенке ванны. – Я пришел сюда не есть, ma petite. Прошу прощения.

Сердцебиение Жан-Клода стало дальше, отодвинулось, у меня тоже сердце стало биться не так часто, и слышала я теперь лишь одно сердце – свое.

Он встал, и вода потекла с него.

– Я пойду, ma petite. – Он вздохнул. – Вы чуть не лишили меня с таким трудом обретенного самоконтроля. Только вы можете со мной такое сделать, только вы.

Я подползла к нему и пустила в свои глаза тьму.

– Не уходи.

Он смотрел на меня и с радостью, и с удивлением, и со страхом, и так, будто не доверяет мне – или не доверяет себе.

Я встала возле него на колени, шаря руками по мокрым джинсам, чуть вцепилась ногтями в ткань над бедрами и поглядела на него. Мое лицо оказалось в опасной близости от мест, которых я никогда раньше не касалась – даже руками. И я не могла не заметить, как он затвердел и напрягся под мокрой облегающей тканью, и неодолимо подмывало прижаться щекой. Я чуть провела рукой, едва касаясь, и это касание исторгло из глотки Жан-Клода тихий стон. Он глядел на меня глазами тонущего.

Я встретила его взгляд:

– Без зубов и крови.

Он медленно кивнул и лишь со второй попытки смог сказать:

– Как желает моя госпожа.

Я прильнула к нему щекой, ощутив большое и твердое. Ощутив напряжение всего его тела. Потерлась лицом, как кошка, и он тихо застонал. Я посмотрела: глаза закрыты, голова откинута назад.

Ухватившись за пояс джинсов, я встала на ноги. Вода стекала по телу, оставляя пузыри.

Руки Жан-Клода охватили меня за талию, но глаза были устремлены ниже. Он встретил мой взгляд и улыбнулся – так, как улыбался всегда. Улыбка, выдававшая порочные мысли, мысли о том, на что можно решиться лишь в темноте. И мне впервые хотелось всего, чего обещала эта улыбка.

– Сними. – Я дернула его за джинсы.