Смертельный турнир

И я верила ему. Даже не потому, что он вручил мне свою жизнь, не потому, что ему доверял ректор. Просто верила, иррационально и глупо. И сейчас, здесь, внизу, вдали от мира мне смертельно хотелось забыть обо всем. Притвориться, что на свете не осталось никого, кроме нас, что больше нет недомолвок и секретов, что все потеряло значение, все, кроме того, что мы рядом, только он и я.

И снова сорвалось с губ своевольное, непрошеное, потаенное:

— Поцелуй меня.

Парень резко втянул воздух, зрачки его расширились, и от одного этого у меня томительно засосало под ложечкой.

Не спуская с меня глаз, Ярен отпустил мое запястье. Коснулся талии, спины, провел ладонью вдоль позвоночника, а потом — резко, сильно, нетерпеливо — вдавил меня в себя. Другой рукой погладил затылок, провел по голове, разделяя пальцами пряди. Это движение было одновременно властным и таким нежным, что я издала невольный стон.

От его близости темнело в глазах, а он, как назло, как нарочно, медлил, склонившись к моим губам и не касаясь их. Я чувствовала его дыхание, чувствовала, как напряглось его тело, чувствовала его нетерпеливое желание.

Он поцеловал меня сначала нежно, едва касаясь языком, губами. Отодвинулся и вгляделся в мои глаза, будто проверяя, что не отвернусь. Снова коснулся губами рта, и опять так осторожно, что я не выдержала и жадно подалась навстречу. И тогда он сорвался. Мы оба сорвались.

Нас накрыло с головой, и не осталось ничего, кроме яростных поцелуев, горячего дыхания, требовательных ненасытных губ. Кроме запаха, от которого меня скручивало яростным желанием, кроме сильных, жадных рук, забравшихся под одежду, гладивших обнаженное тело, сжимавших до синяков, до сладкой боли. Я теребила жесткие волосы под моими пальцами, упивалась прерывистым дыханием, слышала чей-то тихий стон — то ли просьба остановиться, то ли требование продолжать. Теряла рассудок от поцелуев. Меня никто никогда так не целовал, так отчаянно и нежно, так неистово и бережно.

Не знаю, сумели бы мы остановиться сами или нет, но внезапно раздавшийся над нашими головами металлический голос вмиг вытянул нас из безумного дурмана и вернул в тоскливо-серые стены лаборатории.

Голос — и смысл бесстрастных слов:

— Тестирование начато. Выпускаю экспериментальные образцы.

Ярен отреагировал мгновенно. Отскочил от меня и подобрался, как готовый к схватке хищный зверь. В руке блеснул меч.

— Тестирование? — повторила растерянно.

Поначалу я не восприняла оповещение как угрозу: ну занимаются чем-то в лабораториях, наверное, проводят эксперименты. Но поведение Ярена и меня заставило насторожиться.

— Оружие, — бросил он через плечо.

Послушно призвала Хранителя. Стоило почувствовать в ладони его рукоять, как сразу стало спокойнее.

— Экспериментальные образцы — это твари, — пояснил Ярен, не сводя глаз с конца коридора, тонувшего в полумраке. — Усиленные, ускоренные, улучшенные магией твари. Хотелось бы надеяться, что досюда не доберутся, но это вряд ли. Старайся не высовываться. И сними маскировку с оружия.

По спине поползли холодные мурашки. Снять маскировку — значит, потребуется вся мощь Хранителя. Значит, реальная опасность куда сильнее тех гончих, с которыми мы сражались в лесу.

— Думаешь, они нападут на нас? А ректор?

— Скорее всего, нас обманули. Нет здесь никакого ректора. Но как они ухитрились это сделать, будем разбираться потом.

Мне стало страшно. Обманули? Это ж надо было как-то проникнуть в святая святых, ведь секретарь ректора ничего не подозревал. Или он тоже замешан? В таком случае наш противник опаснее, чем я думала. А может, в этом замешан и сам Магрус? Если да — нам конец! Что мы можем против главы академии, если он всерьез откроет на нас охоту?

Ярен, словно почуяв мою нарастающую панику, обернулся и сказал более мягко:

— Все будет хорошо.

В тот же миг с железным лязгом поднялись двери в конце коридора. Мгновенно похолодало, в лицо повеяло морозом. Я стиснула зубы и сосредоточилась. Мы справимся. Обязательно справимся, вернемся и узнаем, что происходит.

Помня гончих, бессознательно ждала чего-то похожего: пусть с оскаленными пастями, с общим разумом, чрезвычайно опасное, но нечто в звериной форме. Поэтому, когда по стенам хлестнули ледяные отростки, не сразу поняла, что это и есть тварь. Сообразила, только когда Ярен метнулся наперерез, отрубая несущееся к моему лицу щупальце. И, перехватив рукоять Хранителя, тоже ринулась в бой.

Снятие маскировки помогло не только увеличением мощи. От вида алого пламени сразу стало легче и даже как будто теплее.

Невидимая пока тварь стреляла льдом. По стенам хлестали острые, покрытые шипами ледяные отростки, норовили пронзить нас, пригвоздить к стенам, пожрать. Может, это был лишь обман чувств, но мне казалось, ледяная тварь чудовищно голодна, а мы, теплые, с горячей кровью, живые — для нее самое изысканное лакомство.