Смертельный турнир

Поначалу мы отбивались вполне успешно. Ярен взял на себя середину и правую сторону, я занималась левой, и мы рубили, резали, кололи растущие мгновенно, как ледяные щупальца, ветки. Но холод проникал все ближе к сердцу, онемели держащие рукоять пальцы, я перестала чувствовать ступни. Пот тек градом, и от этого становилось только хуже. Я держалась лишь потому, что от Хранителя шла мощная ласковая волна согревающего тепла, да иногда Ярен помогал целительской магией.

Но сколько мы ни рубили ледяные ветки, они отрастали снова. Уже казалось, я вычерпала до дна весь свой источник, выложилась полностью, казалось, что мы давно должны были умереть. Мы пропускали атаки, и острые холодные шипы больно ранили, но сила Хранителя и магия напарника помогали устоять. Ярен не раз поглядывал на меня так, словно был изумлен, что я еще держусь.

Отростков становилось все больше.

— Хагос, — бросил Ярен сквозь зубы, обрубая очередные, и рывком притянул меня к себе.

Выдохнув, я из последних сил подняла одеревеневшие непослушные руки.

Это конец. Сама смерть скалилась нам в лицо. Никто не придет на помощь, никто не знает, что тут происходит. А тот, кто пробрался в лаборатории и выпустил тварей, теперь, быть может, смеется, наблюдая за нами из безопасного места!

Горячая злость чуть-чуть помогала, пока одно из ледяных щупальцев, миновав слишком поздно поставленный блок, не вонзилось в грудь. Я вскрикнула от острой, лишающей сознания боли. В глазах потемнело, по жилам хлынул смертельный холод. Алые искры Хранителя взметнулись вокруг, рассыпаясь, уходя: я не могла больше удерживать концентрацию. Вот и все…

Мощный поток силы смел вцепившиеся в меня ветви, с треском ломая их, заставляя тварь взвыть на пределе слышимости. Боль схлынула, ощущение ледяного прикосновения еще оставалось, но и оно постепенно таяло. Я обернулась — и обомлела.

Никогда раньше не видела никакое другое из Пяти Оружий, но сразу поняла, что это оно. В руках Ярена сиял такой же ослепительно яркий, как Хранитель, меч — разве что окутывающее его пламя было голубым. Через пылающее зарево проступало лицо парня — спокойное и сосредоточенное.

Он вскинул руку, крикнул заклинание. Оно прокатилось волной, умноженное силой меча, и последний острый шип словно выдернули из моей груди. Омыло ласковым теплом, вдохнуло жизнь и энергию. Цепляясь за стену, я поднялась, призвала Хранителя. Встала рядом с Яреном. Вдвоем мы, окутанные не смешивающимся между собой огненным маревом двух цветов, прошли весь коридор, прорубая себе дорогу, сжигая тварь пламенем, уничтожая ее магией и сталью.

И тварь дрогнула. Ледяные отростки, которые мы еще не успели отрубить, зашипели, поползли прочь, с каждым мгновением увеличивая скорость. Вот последние из них втянулись в дверные проемы и с шуршанием растворились во тьме, а из меня словно вытащили стержень.

Нахлынула чудовищная слабость, ноги подломились — я бы упала, если бы Ярен не подхватил меня. Он и сам, покачнувшись от усталости и моего веса, съехал по стене. Я хотела подняться или хотя бы откатиться в сторону, чтобы ему было легче, но он не пустил. Прижал к себе, стиснул так крепко, что мне стало нечем дышать. Потом поймал заледеневшие руки, накрыл своими, отдавая остатки тепла.

— Все… все хорошо, все уже кончилось, — прошептал он мне в волосы.

Прекратив слабые попытки вырваться, я молча растворялась в его запахе и тепле тела. Под ухом гулко и яростно билось его сердце.

Ярен испугался за меня. «Все кончилось» — это не мне он твердил, а себе. Себя успокаивал, потому что успел снять маскировку лишь в последний момент, не сразу поняв, что дело швах, едва не промедлил. И я бы погибла.

А ведь он не мог не понимать, как усилит его оружие магия Хранителя, если я умру. Это был такой шанс — почти невозможный, один на миллион — завладеть частью оружия, которое так же сильно, как его собственное. И Ярен им не воспользовался.

А я, кажется, наконец начала понимать.

Легонько уперлась в его грудь ладонями, подняла голову, чтобы видеть лицо. И спросила, чувствуя, как мое сердце забилось быстрее:

— Хен? Это ведь ты?..

Ответом мне стал испуг в его глазах. Он промелькнул так быстро, что, если бы не всматривалась пристально, могла бы и не заметить. Вслед за испугом пришла тишина. Ярен молчал, не отводя взгляда, не пытаясь снять меня с колен, не изображая непонимание. И это тоже означало, что я права.

— Нигос и все его святые, — прошептала, утыкаясь носом в его плечо.

Сильные руки обвились вокруг, прижимая меня еще крепче.

Странно, но гнева не было. Наверное, я изжила их — и гнев, и боль, и обиду — за эти полгода. А потом Хен вернулся… вернулся под новой маской и оставался рядом, наблюдая, защищая, охраняя.

Теперь я понимала, почему он не хотел нашего сближения. Боялся, что рано или поздно все равно его узнаю и второго обмана не прощу. Боялся, что больше не смогу ему поверить.

Может быть, он даже не ошибался.