Смертельный удар

Миновав еще пару перекрестков, дома в которых казались покинутыми, они остановились на третьем. Слева послышались быстрые шаги. Обернувшись, Ларин заметил быстро приближавшийся отряд гоплитов. В нем было человек пятьдесят. Эта драка могла задержать их надолго. Впереди виднелись какие-то беженцы, сновавшие по мостовой с мешками. Справа улица была свободна.

– Куда дальше? – уточнил он, бросив быстрый взгляд на Каранадиса.

Тот указал направо.

– Туда, еще один квартал. Уже близко.

– Хвала богам, – выдохнул Леха и жестом подозвал командира морпехов, – бери пятьдесят человек и держи этих гоплитов, до тех пор, пока не подойдет помощь, если сам не разобьешь. Остальные со мной.

За ним устремилось едва ли треть отряда, выступившего от башни. Но и этих должно было хватить для захвата одного старейшины, ели только им не повстречается на пути длинной в квартал еще один отряд. Так размышлял Ларин, переходя почти на легкий бег, что-то подсказывало ему, что надо торопиться. Вряд ли Инисмей был так глух, что не услышал шума от начавшегося штурма. Предчувствия его не обманули. Почти.

– Вот он! – указал Каранадис на приземистый особняк с узкими окнами и колоннами у входа, к которому примыкали длинные строения, – Здесь живет Инисмей. А вон и он сам!

У ворот особняка стояла телега, на которую слуги в спешном порядке грузили какие-то тюки и бочки. Рядом с ней стоял старик в длинной тунике, расшитой золотой нитью по краю, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы узнать предателя.

– Вот жадная сволочь, – рассмеялся Ларин, разговаривая на бегу, – не захотел бросить свое барахло. Ну и отлично. Жадность тебя сгубила, мерзкий старик.

Иседон обернулся на шум и, словно поняв, что это за ним, вдруг резко подпрыгнул на месте и заорал на своих слуг. По всему было видно, что он приказывает защищать его. Но, вместо этого, слуги побросали все, что было на мостовую и пустились на утек.

– Верность не купишь! – проговорил, еще больше обрадовавшись, Ларин, – ты попался. Сейчас я с тобой за все рассчитаюсь.

Обогнав своих солдат, адмирал бежал впереди колонны. Их разделяло уже не больше двадцати метров. Иседон, вскочивший на телегу, обернулся, и тут взгляды их встретились. Удивление в глазах старика сменилось диким страхом. Он отвернулся и хлестнул лошадей. Груженая повозка натужно тронулась с места.

– Не уйдешь, – усмехнулся Ларин и уже протянул руку чтобы побыстрее за нее схватиться. Оставалось пробежать метров пять, как вдруг шум копыт усилился и откуда-то справа на него налетел всадник.

Ларин успел отклониться в сторону, но катафрактарий все же немного задел его грудью коня. Этого удара хватило, чтобы развернуться, отлететь на несколько метров и удариться об стену. Когда Леха в ярости вскочил на ноги, – выронив щит и от обиды не чувствуя боли, – над головой просвистел меч, вышибая искры из каменной стены позади. Еще несколько всадников атаковали колонну. Инисмей дрался с одним из них, отбивая удары щитом. Телега медленно удалялась.

И вдруг, уворачиваясь от нового удара, адмирал увидел, как другой катафрактарий в блестящей медной кирасе с размаху саданул длинным мечом Каранадиса прямо по голове. Оружейник упал, заливаясь кровью, и уткнулся лицом в камни мостовой.

Ларин не мог представить даже в страшном сне, что Иседон уйдет от него в этот раз. Поэтому ярость предала ему невероятную силу. Он пригнулся, перехватил руку с мечом и сдернул катафрактария с коня. Рухнув на землю, тот ударился головой о камни, да так и остался лежать, неестественно выгнув голову и раскинув руки. Но, Ларину было не до сантиментов. Он схватил длинный греческий меч и вскочил на трофейного коня, погнав его во весь опор за ускользавшей телегой, которая почти завернула за угол. Драка с катафрактариям, которых и на этот раз оказалось не много, а, может быть, это были остатки тех же самых бойцов, его не интересовала. Морпехи превосходили их числом и быстро окружили каждого, заставляя отбиваться от нескольких человек сразу, так что вслед за Лариным никто не увязался.

– Стой, собака! – закричал адмирал нагоняя Иседона и занося над головой длинный меч, – стой!

Тот бросил вожжи и закрыл лицо руками, ожидая смертельного удара, но Леха, еле сдержавшись, рубанул по оглобле, едва не перерубив ее одним ударом. Лошади старейшины дернулась еще разок, и остановились. А Ларин вздыбил свою, рядом с телегой, едва не проскочив мимо.

– Узнал меня, гнида? – сплюнул он, успокоив скакуна и не обращая внимания на то, что говорит по-русски, – вижу, узнал.

Последние слова Леха произнес после того, как разглядел животный страх в глазах узколицего старика, чье сморщенное лицо буквально побелело. Иседон отсчитывал последние секунды своей жизни.

– Ты погоди умирать, – «успокоил» его Леха, опуская меч и переходя на скифский, – мне с тобой еще потолковать надо обо всем. Ой, как много я хочу у тебя спросить. А помереть…еще успеешь.

Вокруг них уже образовалось кольцо из морпехов под командой Инисмея, окончательно разделавшихся с катафрактариями.