Смертельный удар

— Он примет вас. Конечно, он был здесь все это время. Я не хотела потакать его лжи, но после стольких прожитых лет бывает так трудно… Он мой брат. Мой близнец, поэтому я слишком много и слишком долго мирилась с его плохими привычками. Но, впрочем, вам это скорее всего неинтересно.

Мое чувство восхищения ею возросло, но я не знала, как его выразить, чтобы не прозвучало высокомерно и покровительственно. Я молча последовала за ней в дом. Мы прошли в прихожую, которая напоминала гараж. Подле двери стояла аккуратно прислоненная к стене шлюпка, а рядом с ней выстроились в ряд садовые принадлежности и инвентарь.

Мисс Чигуэлл повела меня по коридору в гостиную. Это оказалась небольшая, хороших размеров комната с ситцевой драпировкой и обивкой, а также камином из розового мрамора. Она ушла позвать брата, а я осмотрелась вокруг. Посреди каминной полки стояли красивые старинные часы в виде морды животного и с латунным языком вместо маятника. По бокам размещались фарфоровые безделушки — пастушки, музыканты с лютнями. Несколько старых семейных фотографий были выставлены на резных полочках по углам. На одной из них маленькая девочка в накрахмаленной матроске, гордая, стояла рядом с отцом перед парусной лодкой.

Мисс Чигуэлл вернулась, сопровождаемая братом, и было очевидно, что они спорили. Его щеки, более округлые, чем ее, покрылись красными пятнами, а губы были плотно сжаты. Она начала представлять меня, но он резко перебил ее:

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты устраивала мои дела, Клио. Я вполне способен сам позаботиться о себе.

— Мне бы хотелось услышать, что ты совершил и когда, — с горечью произнесла она. — Если у тебя возникли какие-то затруднения с законом, то я хочу услышать об этом сейчас, а не в следующем месяце или когда ты наберешься достаточно мужества, чтобы самому рассказать об этом.

— Извините, — вмешалась я. — Кажется, я некорректно поставила вопрос. Затруднений с законом нет, насколько мне известно, мисс Чигуэлл. Просто мне нужна некоторая информация об отдельных лицах, которые некогда работали на заводе «Ксерксес» в Южном Чикаго. — Я повернулась к ее брату. — Мое имя Виктория, доктор Чигуэлл. Я адвокат и частный следователь. Меня пригласили посодействовать в исходе судебного процесса, согласно решению которого постановлено передать деньги в распоряжение Джоя Пановски.

Он проигнорировал протянутую мною руку. Тогда я осмотрелась вокруг и выбрала кресло поудобнее, чтобы сесть. Доктор Чигуэлл продолжал стоять. Своей осанкой он походил на сестру — словно аршин проглотил.

— Джой Пановски работал на заводе «Ксерксес», — продолжала я, — но он умер в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Казус в том, что некая Луиза Джиак, которая работала вместе с ним, имеет ребенка, и отцом этого ребенка мог быть Пановски. Ребенку также предназначается доля наследства, но мисс Джиак очень больна, она без сознания, и мы не можем получить от нее четкого ответа, кто же был отцом ее ребенка.

— Я не могу помочь вам, молодая леди. Я не помню ни одного из этих имен.

— Ну что ж, хорошо, понимаю. Однако на протяжении ряда лет вы брали кровь у сотрудников и вели медицинские карты всех служащих. Если бы вы всего лишь вернулись к своим записям и просмотрели их, вы могли бы найти…

Он прервал меня со злостью, которая меня удивила:

— Я не знаю, кто говорил вам такое, но это абсолютная ложь. Я не хочу, чтобы меня беспокоили, тем более в моем собственном доме. Вы уйдете прямо сейчас, или я вызову полицию. И если вы судебный исполнитель, то сумеете объясниться с ними, будучи арестованной. — Он повернулся и, не дожидаясь моего ответа, вышел из комнаты.

Клио Чигуэлл проследила за ним испуганным взглядом, и лицо ее помрачнело еще больше.

— Вы должны уйти.

— Он же делал им анализы, — сказала я. — Почему он так разволновался?

— Я ничего об этом не знаю, но вы не вправе просить его нарушить тайну врачебной этики. Вам лучше уйти, если вы не желаете объясняться с полицией.

Я медленно поднялась с кресла, стараясь казаться как можно более бесстрастной в подобных обстоятельствах.

— У вас есть моя карточка, — сказала я, стоя в дверях. — Если что-нибудь придет вам на ум, позвоните мне.

Глава 9 СТИЛЬ ЖИЗНИ БОГАТЫХ И ЗНАТНЫХ

Пошел мелкий дождь, почти изморось, а я все сидела в машине, наблюдая, как мельчайшие капельки разбиваются о переднее стекло. Спустя некоторое время я включила двигатель, надеясь добыть хоть чуточку тепла благодаря вибрирующему мотору.

Что же так смутило Чигуэлла? Имя Пановски? Или мое? А может, ему позвонил Джойнер и предупредил, что следует остерегаться всяких польских детективов и вопросов, которые они могут задать? Нет, это скорее всего неверно. Если бы это было так, то Чигуэлл вообще не согласился бы встретиться со мной. К тому же в любом случае Джойнер не мог знать Чигуэлла. Доктору почти восемьдесят, и он, должно быть, уже давно вышел на пенсию к тому времени, когда Джойнер начал работать на заводе, то есть два года назад. Пожалуй, его насторожило упоминание Пановски или Луизы.

Но почему?