Смертельный удар

На этот раз я вспомнила, кто я такая. Ви. Ай. Варшавски. Девочка-детектив. Фантастическая идиотка. Шерстяное одеяло было тяжелым. Я не могла его видеть, но отлично представляла: зеленый плед — серийный выпуск «Сиэрс». Меня бросили под заднее сиденье автомобиля. Это не галька давит, а приводной ремень. Если я выберусь отсюда, я соберу городской совет и заставлю их принять решение, чтобы двигатель с передним приводом был обязателен для всех чикагских преступников. Лежи теперь в машине и жди, когда их остановит налоговая инспекция, как Аль Капоне. Когда я выберусь отсюда…

Мои удачливые приятели разговаривали между собой, но я не могла разобрать их слов, ибо в ушах у меня стоял гул, а одеяло было очень плотным. Сначала я решила, что у меня гудит в голове после купания в холодной воде, но со временем мой уставший мозг различил, что это звук колес, едущих по дороге. Я уловила его всем телом сквозь пол салона. Качка и тепло моего кокона сделали свое дело — я погрузилась в сон.

Проснувшись, я головой ощутила холодный воздух. Мои руки онемели, связанные за спиной, а язык был толстым и мешал. Я подавила позыв тошноты.

— Она все еще без сознания?

Я не знала этого голоса. Холодный, циничный. Голос того, кто звонил с угрозами? Всего два дня назад? Неужели конец?! Я не могла бы различить ни времени, ни голоса.

— Она не шевелится. Хотите, чтобы я развязал и проверил? — Таким басом обычно говорят негры.

— Оставь как есть. — Снова этот ледяной голос. — Это всего лишь старый ковер, а мы его выгружаем. Никогда не знаешь, кто может увидеть тебя, даже здесь, у нас. Еще вспомнит кто-нибудь, увидев ее лицо.

Я изо всех сил старалась не выдать себя. Мне хватило одного удара в челюсть. Меня грубо вытащили из автомобиля, задев моей бедной головой, болевшими руками, больной спиной о дверцу. Я сжимала онемевшие пальцы, чтобы не закричать. Кто-то перебросил меня через плечо, словно старый свернутый в рулон ковер, причем с такой легкостью, будто сто сорок фунтов ничего не значили для него, а я не человек, а легкий и незначительный груз. Я услышала, как ломаются ветви кустарника у него под ногами, как его ступни рассекают мертвые травы. Во время моей предыдущей поездки сюда я не заметила этого запаха. Это зловоние, мерзкое зловоние гниющих трав, смешанное со смрадом химикалий, которые сбрасывали в болото. Я старалась не кашлянуть, не поперхнуться, пытаясь не думать о рыбах с их разбухшими плавниками, стремясь подавить тошноту, которая возрастала с каждым кивком моей свисавшей головы, которая все ударялась о зад тащившего меня громилы.

— Ладно, Трой. Отметь место.

Трой что-то проворчал, скинул меня с плеча и бросил на хлюпающую землю.

— Хватит или подтолкнуть подальше?

— Она никуда не денется. Давай смываться!

Сгнившая осока и липкая грязь ослабили падение. Я лежала в холодной вязкой топи, которая, просачиваясь через одеяло, принесла временное облегчение моей больной голове. Но пока я лежала там, постепенно утопая, вода стала проступать сквозь грязь в мой кокон. Я почувствовала, как она подступает к ушам, и запаниковала. Я беспомощно билась в темном коконе, страшась, что утону, когда черная болотная вода попадет в мои легкие, проникнет мне в сердце и мозг. Кровь прилила к голове, и я разрыдалась, заливаясь беспомощными слезами.

Глава 24 В ЗЛОВЕЩЕЙ ТРЯСИНЕ

В какой-то момент я снова потеряла сознание. Когда я пришла в себя, я была насквозь промокшей. Вода, стояла у меня в волосах и, щекоча, лезла в уши. Мои плечи онемели, словно в них вогнали железные прутья, отделив грудную клетку. Однако забытье и холодная влажная грязь отрезвили мою голову. Думать мне не хотелось, положение, в котором я очутилась, было слишком жутким. Но с минуты на минуту я должна заставить себя соображать, пока владею здравым смыслом.

Я перекатилась на бок — одеяло отяжелело от грязи. Напрягая ничтожные силы, я умудрилась принять сидячее положение. Мои лодыжки были связаны вместе, а руки отведены за спину и скреплены в запястьях. Я не могла опираться на руки, но, опустив их ниже и пихая себя под зад, я сумела подать свое тело вперед, опираясь на пятки, сгибая и выпрямляя колени.

Я должна была догадаться, что они несли меня к болоту по той тропинке, с которой сбросили Нэнси, то есть в самом удаленном от дороги месте. После нескольких проб и ошибок, в результате которых я едва отдышалась внутри грязного кокона, мне удалось понять, что вода находится справа от меня. Я осторожно развернулась на сто восемьдесят градусов так, чтобы медленное продвижение осуществлялось в направлении к дороге. Я старалась не думать о расстоянии, не вычислять свою вероятную скорость, гнала мысли о еде, ванне и постели. Вместо этого я представляла себя на солнечном пляже. Может быть, на Гавайях. Может быть, неожиданно появится джинн и вытащит меня из моей темницы.