Смертельный вояж

Больше они не заводили бесед на отвлеченные темы. Планов по освобождению Риты тоже не строили. Ни Глеб, ни Бану понятия не имели, как поступить, если, скажем, ее оставят в участке или, наоборот, повезут куда-нибудь еще. Они могли лишь наблюдать и занимались этим, чтобы чем-то себя занять. На самом деле оба в глубине души были убеждены, что все кончено. Как только полиция начнет выяснять личность Риты, всплывет убийство Парса. Кроме того, трупы Божкурта и Левента уже, несомненно, обнаружили, и следствию не составит труда понять, что убил их тот самый человек, с которым Рита находилась в машине. Все улики указывают на нее не просто как на соучастницу какой-то вендетты. И вряд ли суд станет прислушиваться к оправданиям чужестранки без документов и денег.

Время от времени Глеб и Бану обсуждали свои действия на случай, если им придется выступать в качестве свидетелей, но чаще молчали, поглядывая на солнце, словно от его движения по небу что-то зависело здесь, внизу.

— Знаешь, — сказал Глеб, когда небо окрасилось в вечерние тона, а с минаретов понеслись напевы муэдзинов, — пожалуй, ночью я пойду туда. — Он указал на здание с надписью «Police» над входом.

— И что ты собираешься там делать? — быстро спросила Бану.

Он пожал плечами:

— Жизнь покажет.

— Смерть.

— Что?

— Смерть покажет, — сердито сказала Бану. — Тебя же убьют, глупый.

Почему-то от этих слов на сердце у Глеба потеплело, словно ему сказали что-то невероятно ласковое. Неужели этой женщине небезразлично, что с ним будет?

— Там посмотрим, — пробормотал он, ожидая, что Бану станет его отговаривать.

Но она сказала:

— Если пойдешь, и я с тобой.

— Еще чего! — Глеб скорчил свирепую мину. — Только тебя там не хватало.

Бану промолчала, но было ясно, что пока переубедить ее не удалось, а если и удастся, то сделать это будет непросто. По непонятной причине Глебу это понравилось, хотя, по идее, покорная женщина всегда лучше строптивой.

Когда стемнело и Бану уснула, уронив голову на руки, Глеб долго смотрел на нее, оставляя полицейский участок на периферии своего зрения. Эта женщина притягивала его все сильнее. Именно поэтому следовало оставить ее и, не попрощавшись, пойти освобождать Риту. Глеб отлично понимал, что, скорее всего, будет убит, не достигнув цели, однако не мог поступить иначе. Ведь он приехал именно ради этого. Чтобы спасти Риту или погибнуть самому. А менять принятые решения Глеб не любил и не умел. Этим он словно бы предавал себя.

Ближе к полуночи, двигаясь бесшумно, как кот, вышедший на охоту, Глеб встал и уже хотел покинуть крышу, когда его внимание привлекла желтая легковая машина, подкатившая к полицейскому участку. Оттуда выбрались три темные мужские фигуры и поспешно вбежали внутрь с оружием в руках. Через минуту или две Глебу показалось, что он слышит выстрелы, а еще через некоторое время он увидел, как троица выводит из здания Риту. Она упиралась. Ее не били, но слаженно и довольно грубо тащили к машине.

— Бану! — Глеб тряхнул спутницу. — Риту увозят какие-то бандиты. Я за ними.

— Возьми меня! — воскликнула она.

— Нет.

Глеб бросился к выходу с крыши.

— Найди меня! Мой адрес…

В голосе Бану было столько отчаяния, что, тратя драгоценные секунды, Глеб выслушал ее и кивнул.

Через мгновение его уже не было. Перегнувшись через балюстраду, Бану видела, как он бежит к воротам.

А потом зарычал мотор мотоцикла.

И Бану осталась одна.

* * *

Ночное небо с россыпями звезд выглядело величественно и грандиозно. Глядя на него достаточно долго, изумленно задумываешься: зачем мы вселенной — крохотные микробы, населяющие маленький шарик под названием Земля?

Бану неспешно брела домой. Она смотрела вокруг, но ничего не видела. Ее мысли были далеко. А ночь, как назло, выдалась прекрасная. В такую ночь в пять раз грустнее остаться одной. Тишина, словно от разрядов тока, звенела серенадами цикад. Вдалеке слышался ласковый шум прибоя, манивший окунуться в теплое море или хотя бы помечтать, сидя на берегу. Воздух благоухал ароматом цветов, отдававших ночи свой дневной жар. Небо сверкало, искрилось огромными звездами, жившими своей неведомой жизнью, а едва заметный абрис молодого месяца напоминал о восточных сказках, в которых читателя всегда ждал хороший конец. Чего не скажешь об историях из жизни. Здесь никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

Сердце Бану не находило себе места. Ему было тревожно и неспокойно, ведь Глеб был в опасности. Вернется ли он живым? Справится ли с вооруженными боевиками? Бану гнала от себя эти вопросы, потому что ей страшно было думать, что все может закончиться плохо. Она не хотела даже мысли такой допускать и, чтобы отвлечься, подошла к тощему серому коту, сидящему в кустах жасмина.

— Привет, — сказала она ласково. — Тоже не хочешь домой идти?